В Гааге нет большого промышленного сектора, а коммерческий состоит либо из очень больших компаний, которым не требуется дополнительно открывать двери, либо из очень маленьких, не ориентированных на экспорт. Поэтому еще шесть лет назад департамент в основном занимался связями с другими городами. Но с приходом нового мэра мы решили сделать акцент на интернациональности Гааги. Первым делом мы взялись за обеспечение иностранцев, работающих у нас, необходимой для нормальной жизни инфраструктурой - например, школами для детей экспатов. Сейчас для такого маленького города, как Гаага, у нас очень много разнообразных школ - американская, европейская, германская, французская и так дал
Мы решили стать связующим звеном в отношениях международных организаций с мэрией. Они не то чтобы очень требовательные, но все же привыкли к самым высоким стандартам качества. А мэрия привыкла иметь дело с обычными жителями города, которые не подымают планку так высоко. Поэтому у нас долгое время было серьезное несовпадение между ожиданиями международных организаций и тем, что могла предложить мэрия. Голландцы вообще не очень сервисо-ориентированные, если можно так сказать, в отличие от американцев или англосаксов. Обычно нам нужно немного подумать прежде чем дать ответ. Международные организации привыкли к другому обращению. Если вы не отвечаете сразу, они тут же жалуются мэру. Теперь мы прикрепили к каждой организации конкретного менеджера, которому они могут в любой момент позвонить в случае возникновения каких-то проблем, связанных с городской жизнью.
Также в мэрии мы создали службу "одного окна" для иностранцев, где они могут решить все бюрократические вопросы. Мы организуем различные мероприятия, подчеркивающие наше гостеприимство, для новоприбывших в Гаагу.
Нашей следующей целью стало донести до жителей Гааги важность всех этих институций. Они видят только, как рядом с их домом возводится гигантское строение, а что и зачем происходит внутри, они не в курсе. Они знают, что мы выделяем им землю и тратим на них серьезные суммы денег. Они видят, как машины с дипломатическими номерами носятся по городу и паркуются, где хотят. Естественно, у них возникает чувство ревности. Объяснить дипломатам, что неправильно парковаться плохо, мы не можем. Поэтому мы начали рассказывать жителям Гааги об этих организациях, потому что сами они с этим не справлялись. Причем и нам они не сильно помогают. Когда мы пишем про них какой-нибудь текст или снимаем фильм, они всегда норовят поправить каждую малозначительную деталь. Хотя обычным гражданам интересна только общая линия: вот две страны, они борются за спорную территорию, на которой есть нефть. Вместо того чтобы вступить в вооруженный конфликт, они обращаются в международный суд и решают вопрос полюбовно. Организации же могут очень долго рассказывать о конкретных делах, но так и не объяснить, в чем общая цель их существования. Поэтому мы изменили нашу политику и больше не пытаемся объяснить, что такое Дворец мира, Международный суд ООН или Постоянная третейская палата. Тем более что они все равно уверены, что тюрьма, в которой умер Милошевич, - это на самом деле церковь. Поэтому мы теперь показываем, что бы произошло, если бы международных судов не было. К примеру, показываем картинку райского острова между Малайзией и Индонезией. И спрашиваем: выглядит здорово, не правда ли? А дальше показываем мертвецов, измазанные в крови кокосовые пальмы, сожженные деревья. И утверждаем: такое могло бы произойти, если Малайзия и Индонезия не обратились в международный суд, а попытались бы решить конфликт военным путем.
Такой же пример с Организацией по запрещению химического оружия (ОЗХО). Мы показываем милый детский сад и игровую площадку в Албании. А потом то, что там было раньше, - отвратительное хранилище химического оружия. И заявляем, что это сделано благодаря ОЗХО. Сами организации никак не могут повлиять на такую пропаганду, потому что мы не рассказываем о них, а лишь демонстрируем результаты их деятельности, что, конечно, гораздо лучше.
В этих же попытках донести информацию о необходимости международных судов мы организовали проект "Мир и справедливость". В его рамках разные творческие люди будут делать что-то посвященное международным судам. Например, мы снимаем креативные фильмы о людях, которые сыграли важную роль в том, что Гаага стала столицей мира и справедливости. Один из них - Федор Мартенс. Он был посланником Николая Второго на обеих мирных конференциях и вообще был идеологом их создания. Правда, ему, юристу, пришлось противостоять российским дипломатам, которые были уверены, что страны сядут и сразу договорятся о запрещении войн. У Мартенса был более реалистичный подход, потому что он вышел из низов. Поэтому он просто призывал сделать войну менее ужасной для обычных людей, перестать бомбить мирное население, избегать побочных повреждений, не убивать военнопленных. Все эти принципы были заложены в Женевскую конвенцию о военнопленных, но началось все с мирных конференций в Гааге. Жаль, что такой человек немного забыт. Ведь он был одним из первых, кто придумал права человека. Так что если кто-то будет говорить России, что она их нарушает, скажите им: где вы были, когда мы уже заботились о правах человека?