Почему вдруг человеку становится страшно?
Александр Мымрин: Родительницей страха является тревога. Ее трудно описать: что-то внутри не так, а что - непонятно, что-то должно случиться, а может быть, и ничего не случится... Очень дискомфортное состояние, поэтому психический аппарат человека срабатывает в направлении поиска. И обязательно найдет некий предмет, который и оденет в одежку страха... Этим объектом может оказаться одинокий прохожий, или толпа в метро, или городские пустыри... Бояться можно чего угодно: всего, что подвернется под руку в тот момент, когда тревожность решит опредметиться. Например, замкнутого пространства, отрытого пространства, города, полетов в самолете, женщин...
Почему в городе страшнее, чем в деревне? Ведь кругом столько народу, огни, звуки, запахи - жизнь?
Александр Мымрин: Страх появляется там, где есть неожиданность, незнание, новизна. Огромное скопление народа на площадях, в пробках и в метро, люди другой национальности - "другие", темные подворотни и переходы - все это источники страхов.
Чем больше "инаковости", тем больше страха. Любое "ино" нас пугает. А деревня все-таки имеет статус-кво. Революция - территория городов. Здесь мгновенно меняются пространства и люди. Много незнакомого, а значит, и много страшного. Поэтому особенно дискомфортно люди чувствуют себя в районах новостроек. Речь не идет о молодежи, которая очень легко адаптируется к новизне. Для нее все это - стартап, антураж для начала успешной карьеры. А вот те, кому за шестьдесят, особенно коренные москвичи, часто неосознанно пытаются покинуть Москву. Она для них уже непривычна. Им уютнее на даче.
Получается, охрана старой Москвы - профилактика здоровой психики горожанина?
Александр Мымрин: Точно. Старая Москва, маленькие улочки - опора для внутренней стабильности. Чем выше, новее дом, тем человек чувствует себя меньше, слабее: "Я не смогу, я не справлюсь". А если дом - двухэтажный и кусты сирени на уровне глаз, он чувствует себя равным среди равных. Для горожан бег вверх - психологически вреден.
А "бег вниз"? Почему на кладбище многие люди чувствуют себя некомфортно?
Александр Мымрин: Страх - это всегда выученная реакция. То есть, другими словами, нас с детства учат, чего и как нужно бояться. Траурную процессию видите на улице, автоматически становится тревожно. Причем в сферу негативных эмоций из-за страха смерти попадают иногда совершенно неожиданные вещи. Я лет до сорока ненавидел гречневую кашу. Решил проанализировать, почему? Вспомнил, что в раннем детстве мама на кухне кормила гречневой кашей с молоком. И вдруг за окном раздались прекрасные звуки мелодии Шопена. Я выглянул в окно и увидел: гроб, венки, скорбные лица... Произошла связка негативного переживания увиденного и вкуса, цвета, запаха каши. Они соединились воедино бессознательно, но крепко...
Но народ говорит: бойся не мертвых, а живых.
Александр Мымрин: Когда люди боятся? Когда у них мало информации. Вы заходите в темный подвал, спускаетесь по лестнице. И по мере погружения в темноту начинаете фантазировать. То мужик с топором видится за углом, то оголенные провода, то привидения... Опасная картинка нарисована, и от страха вы уже не чувствуете под собой ног. А теперь скажите, о чем у нас минимальные представления? О смерти. Поэтому так страшно.
Так ли уж эта дама с косой для нас неведома?
Александр Мымрин: Психологией смерти занимается американец Станислав Гроф. Работает с онкологическими больными, испытывающими тяжелейшее переживание ожидания своей кончины, пытается помочь людям, чтобы последние дни своей жизни они провели достойно, без панических атак. Гроф размышляет примерно так: у человека нет информации о том, что бывает после конца, поэтому перед смертью так тягостно. Дайте ему эти знания, и не будет так страшно. Как-то на кладбище я увидел надпись на памятнике: "Вы еще в гостях, а я уже дома". Человек, который это придумал, наверняка что-то уже знает.
Видимо, верующий человек...
Александр Мымрин: Гроф собирал описания клинической смерти, рассказы неудавшихся самоубийц. Он считал также, что опыт жизни и смерти мы получаем в момент родов. К слову, Би-би-си провело интересный эксперимент: в тело роженицы интегрировали мини-камеру и снимали, как это все происходит изнутри. Я вам честно скажу, зрелище не для слабонервных. Для маленького человека рождение - это страшный катаклизм, резкая смена условий существования, почти смерть. Он еще не родился, а уже борется за выживание. Процесс рождения - умирание и одновременно рождение. Именно в этот момент, считает Гроф, мы получаем опыт смерти. Во многих культурах люди интуитивно чувствуют эту неразрывную связь жизни и смерти. Все поражались, как стоически японцы перенесли национальную трагедию, когда взорвалась "Фукусима". Никакой паники и высоко поднятая голова.
Вы говорили про революцию - территорию городов, где легко поселить страх.
Александр Мымрин: Психологические техники описать очень сложно, но постараюсь. Свежий пример - группа Femen, и не очень свежий - Pussy Riot. Для меня нет сомнения, что девчонки - марионетки. Почему для поддержки протестного движения нужен был храм Христа Спасителя? Я боюсь, потому что не понимаю, как управлять, как совладать с этими сумасшедшими, которые кривляются в святом месте. Как древние боялись грома и молнии. "Страшно" - от слова "некрасиво", дальше следует "грязно", "пугающе", "отталкивающее", "запретно" и главное в этой цепочке - "сакрально". Если говорить психологическим языком, есть события, которые существуют только в системе запретов. Отсюда возникает главный атрибут Femen - голая грудь. Почему не рога они себе прикрепили, не крылья за спиной? Это не действует на толпу. Нужно задеть в каждом из нас живое, эротизм. Это, вне зависимости от национальности, образования, вероисповедания, подсознательно воспринимается как основа и условие жизни.
Мужчине женщина будет интересна, пока она не разгадана. Непонятное опасно и всегда будет влечь на фоне страха, преклонения, святости. Достоевский образом Настасьи Филипповны это все очень тонко подтвердил.
Что нам делать со страхом полетов. Судя по количеству пьяных россиян на бортах самолетов, летать у нас боится каждый пятый.
Александр Мымрин: Люди, заходя на борт самолета, начинают пить. Потому что это самое очевидное, банальное средство от страха. Но оно иллюзорно. Убегать от своих страхов - верный путь к невротизму. Но не бояться можно научить. Есть специальные тренажеры, на которых обучают профессиональных летчиков. На них же психологи "лечат" от аэрофобии. Сначала объясняют человеку, почему вообще многотонная махина летит, дают основы аэродинамики. Рассказывают, например, что крыло "дребезжит" вовсе не от того, что собирается отломиться. Оно должно дребезжать. Иногда страх полета - это реакция на неспособность контролировать ситуацию. Те, кто страдает аэрофобией, порой хотят контролировать даже погоду. На тренажере такие люди реально учатся летать: трогаться, набирать обороты, выходить на рулежку, взлетать, управлять самолетом, садиться. Степень страха полета снижается. Избавить человека полностью от страхов нельзя, это утопия. Но можно научить управлять своими кошмарами.