Кажется, что все это погасло, что этого больше не будет.
К счастью, только кажется. А правда в том, что никто никуда не ушел. Остались прекрасные фильмы, стольким людям дававшие силы и юмор, чтобы пережить невзгоды. В них живет его улыбка, в них продолжает жить среди нас этот изумительный человек. Осталась любовь, которая не только пронизала и одухотворяла его картины, но и стала темой, названием и смыслом первой большой работы его сына Валерия Тодоровского, тоже замечательного режиссера. И в нем, в его творчестве тоже продолжает жить Петр Тодоровский.
Получается, пришла пора невольного пафоса. А Тодоровский и пафос - два несовместимых понятия. Герой войны, он никогда не распространялся о героизме, рассказывал о страшном - весело, о подвиге - буднично, о пережитом горе - так, что хотелось жить. Он так рассказывал и в жизни, и в своем кино. Счастье знать его лично и с ним хоть иногда общаться - реальное счастье, потому что он самим своим присутствием легко отстранял все неискреннее, наносное, лишнее в людях, и они с изумлением обнаруживали, что и жизнь хороша, и жить, несмотря ни на что, хорошо. Может, это война научила его радоваться малому. Ценить крупицы добра и добывать их своим кино, как золото в руде.
И, наверное, это одесская закваска. Тодоровский в Одессе начинал, там продолжал - и с ней остался, где бы ни жил и ни снимал свое кино. Умный смешливый прищур, черти в глазах, легкий скептицизм и совершенно несокрушимый романтизм, который, возможно, он сам в себе и не признавал. Любить он умел однажды и навсегда. Дружить - прочно и верно ("Верность" - название его раннего фильма, а потом и смысл всех других). И жизнь прожил такую, что ее одной хватило на все его фильмы, целиком извлеченные из этих бездонных запасов - пережитого опыта, наблюдений, знаний о людях. Он начинал оператором и снял, например, "Весну на Заречной улице", но оставаться только оператором не мог - с фронтовой юности уже так много знал о жизни, что все это само выплескивалось на бумагу, в сценарии, в песни, в фильмы. Когда Тодоровский рассказывал об этих житейских случаях, его глаза горели, и память выдавала такие красочные, сочные, такие исчерпывающие подробности, что уже не знаешь, где реальность, а где фантазия прирожденного художника.
Он в кино - рассказчик, он в рассказе - музыкант, он в песнях - художник и писатель, он в жизни и в искусстве - очень хороший человек. Это ведь чувствуется, каких качеств человек снимает кино, добром или злом веет с экрана. Бывают таланты - неизлечимые мизантропы, в их творениях царит мрак. Когда смотришь фильмы Петра Тодоровского - общаешься со светлым человеком, у которого нет камней за пазухой и которому готов бесконечно верить. Чуткое ухо всегда слышит фальшь - кино Петра Тодоровского в этом смысле безукоризненно гармонично: ни одной неточной ноты, ни одного этического сбоя. И свет, какой бывает только в детстве, не покидал его никогда. Большими художниками наше кино не обделено, но я точно знаю: такого другого - нет.
Петр Тодоровский большую часть жизни прожил в СССР и впитал в себя то лучшее, чем была богата эта ныне несуществующая страна. Верный себе, он и здесь легко отталкивал от себя ее уже вполне замшелый к тому времени бюрократизм, прекрасно знал и помнил ее позор, но знал цену ее подвигам и усвоил декларируемые идеалы - совершенно искренне и с полной, мне кажется, верой. Его картины были пронизаны энергией жизни несмотря ни на что. Официально их принимали без энтузиазма: помню, как клеймили газеты волшебный фильм "Фокусник", где Зиновий Гердт - тоже фронтовик и тоже раненый - играл героя не героического, а настоящего. Но память сердца брала свое: его, Тодоровского, война все время возвращалась в его кино то "Военно-полевым романом", то "Созвездием Быка", а то самым горьким его фильмом "Риорита", где мастер сказал о войне то, чего не рисковал говорить раньше. Абсолютно все его картины выросли из реальных историй, на самом деле трагических, но согретых его юмором и пронизанных его любовью к нелегким временам и к их негромким героям. Как, например, "Какая чудная игра" - о том, как невинные ребячьи шутки ломали судьбы героев раз и навсегда. Трагической картине - но какой смешной, поэтичной и светлой!
В фильмах Петра Тодоровского играли свои лучшие роли Евгений Миронов, Елена Яковлева, Зиновий Гердт, Людмила Гурченко, Андрей Панин, Ирина Розанова, Валентин Гафт… Ко многим фильмам он сам писал или аранжировал музыку. И почти всегда сам писал сценарии своих картин - это абсолютно авторское, но и совершенно массовое кино, его смотрят и любят миллионы. Ну, а официальное признание ко всему настоящему приходит всегда слишком поздно. Да и критика писала о его фильмах меньше и хуже, чем они того заслуживали. Для критики лучшая рекомендация - пустые залы, а вот этим Петр Тодоровский похвастаться не мог никогда.
Все, все продолжается, все настоящее откладывается в памяти и в истории нашего кино, и никакая смерть не в силах остановить это порожденное любовью движение.