Но главным героем вечера стал режиссер Виталий Манский, чья документальная лента "Труба" в основном конкурсе не только на равных правах составила конкуренцию художественным фильмам, но и буквально трижды вызвала в конце просмотра овации. И это несмотря на поздний показ, тропический ливень (добираться в сочинский Зимний театр приходится разве что не вплавь) и неограниченный (в данном случае двухчасовой) хронометраж картины.
Виталий Манский - один из немногих документалистов, продолжающих работать на максимально возможном отстраненно-уважительном расстоянии по отношению к своим героям и их жизненным обстоятельствам, фиксируя кинокамерой их бытие в режиме, близком к реальному времени. Взамен требуя от своего потенциального зрителя полной концентрации, сосредоточенности и включенности в процесс. Это долго, иногда даже мучительно томительно, но, как правило, режиссерски обосновано: такие фильмы, если досмотришь до конца, не забудешь никогда. В своих предыдущих картинах Манский внимательно изучал быт и нравы своих героев: от обитателей Николиной горы - до коренного населения Кубы. Уже только по этим примерам можно оценить географический размах интересов. Для съемок будущего фильма он намерен отправиться в двенадцать экспедиций на все континенты, включая Антарктиду. "Трубу" он снимал безостановочно 104 дня, проехав по маршруту газопровода "Западная Сибирь - Западная Европа" в специальном трейлере - от Кельна до Уренгоя, с возвратом затем в Берлин. Ели, спали и работали в походных условиях на колесах. Наблюдали за жизнью за окном с пристрастием, но без комментариев. В фильме Манского видеоряд самодостаточен, закадрового текста не существует в принципе, монтаж настолько ненавязчив, будто его еще не изобрели - якобы что сняли, то и показали, но это - из фигур высшего пилотажа. Потому что позиция автора при всем при том выражена настолько ярко, ну, как на выборах. Точнее - перед ними, когда ты либо с нами, либо против нас. Два эпизода в рамках одного психологического состояния людей - крайнего проявления горя.
Сибирь. Похороны. Кладбище. Десять часов люди топорами вырубают замерзшую землю, чтобы выкопать могилу. Тут уж не до слез и не до чувств родственников - самим бы не остаться навеки в этой мерзлоте. Другой безжалостный взгляд - те же похороны, но уже в Европе. Кажется, даже в Чехии, но точного местоположения не определить. Лаковые ботинки, отглаженные костюмы, четко обозначенное для прощания время... И хорошо организованные похороны как итог достойных условий жизни... "Мое авторское восприятие образа кладбища в фильме в том, что это некое зеркальное пространство, - рассказывал в интервью и на пресс-конференции Виталий Манский. - Есть люди, которые, чтобы похоронить любимого человека, долбят ломами мерзлую землю с семи утра и до пяти вечера. Эти люди никогда не смогут понять того, кто приезжает на похороны любимого человека в белых штиблетах в обеденный перерыв. Дело, конечно, не в штиблетах, а в каких-то фундаментальных основах, которые формируют мироощущение человека. Мы - другие, в том числе из-за штиблет на похоронах... Диагноз ли это, поставленный в фильме? Наверное, да. Но в современном мире многие болезни лечатся. А диагнозы уточняются, оказываясь не такими уж летальными. В общем, если это диагноз, то хотелось бы верить, не окончательный".