...Три резкие электрические ноты - вниз по гамме и четвертая резко вверх, и еще и еще, вот руки гитариста сбрасывают с грифа уже пять, семь, целый каскад звуков. Маэстро отдает несколько тактов клавишнику, бас-гитаре, барабанам, тут же, жестами призвав зал клуба Arena Moscow поддержать своих музыкантов, сам укладывает залихватскую мелодию свежей Jumpin In на готовую ритмическую подкладку - и понеслось...
Unstoppable Momentum, свой 14-й по счету сольный альбом Джо Сатриани, один из главных гитаристов современного рока, вынашивал несколько лет. Постигавший музыкальную теорию и практику игры на гитаре у первоклассных педагогов, по своей воле отказавшийся стать полноправным участником усиленно приглашавшей его Deep Purple, десятилетиями собиравший для своих сольных задумок музыкантов мирового уровня (в концертный проект G3, где из года в год вместе с Сатриани гастролировали по миру мастера гитары от Майкла Шенкера до Роберта Фриппа), музыкант, в своей долгой инструментальной карьере учинявший и эксперименты с электроникой и пытавшийся писать и петь вокальные партии, сегодня решил вернуться к испытанному и успешному. И выпустил диск в традиционном, привычном для его слушателей стиле - гитарный рок-фьюжн с броскими, мелодичными и понятными слушателям инструментальными пьесами.
Но Сатч, как зовут Сатриани фаны и коллеги, все-таки, слишком серьезный музыкант и слишком много умеет для того, чтобы просто писать красивые мелодии, да и коллег в группу для тура по "раскрутке" альбома (в программе тура - многие десятки городов, концерты порой идут каждый день) он призвал достаточно серьезных. В Lies and Truths, начавшейся в концерте с тонкого, "рояльного" вступления клавишных Майка Кенелли, после того как Джо ураганом двинулся по струнам, одна музыкальная тема накрыла предыдущую, ураган джазового синкопа сменился полным штилем, а потом - все по новой, играючи и причудливо. В мощном хард-роковом A Door Into Summer доминировала тяжелая командорская поступь баса Алена Уайтмана, сквозь которую к внимательному слушателю, пусть время от времени, но все-таки пробивался легкий и свободный гитарный напев маэстро. А Shine On American Dreamer -- это была уже песня-монолог с припевом, куплетами, только спеты они были не голосовыми связками, а струнами, напористо, точно и без слов, и получилась очень неспокойная песня о людях, живущих той самой американской мечтой.
"В творчество я вкладываю все события своей жизни, работая над новой композицией, и потом, исполняя ее, я все это заново переживаю. Ведь чем больше тебе лет, тем более важные события хочется увековечить" - сказал недавно Сатриани в одном интервью. После концерта в Арене с этим невозможно не согласиться.
Мысли и чувства, переполнявшие крепко сбитого мужчину в черных очках, звучали в этот вечер и в новых песнях, и в проверенных временем хитах. Вот - скоростная, с вариациями, с разнообразием темпов и техник Sutch Boogie, не менее азартная, атакующая, нескончаемая Surfing With The Alien, вслед за стеклянно отзвучавшими клавишами на низких нотах втекшая в зал Crying, трагическая и торжественная одновременно. Always With Me Always With You, из полной меланхолии и прострации вырастала в грозный и стремительный многонотный поток, перекатывающийся на клавишных порогах. Сатч, конечно же, приберег свои галвные сокровища на вторую половину концерта, однако, не меньший блеск, чем от многолетней давности хита Crying исходил и от совсем свежей минорной I ll Put a Stone Оn Your Cairn, в которой Сатриани скопировал на гитаре звук кёльтской волынки. Сет-лист практически пополам делился на только что изданные композиции и испытанные хиты, что говорило о том, что музыкант уверен в своем новом материале.
Для Сатриани давно уже нет никаких тайн в технике игры, было видно, что он получает от самого процесса звукоизвлечения видимое удовольствие. Он был жаден до нот, отмеривая своим коллегам по группе лишь отдельные, считаные фрагменты без участия своей гитары и потом снова кидался с головой в бурно кипящий звуками поток, в котором смешивались стили и формы игры, музыка барокко напирала на фолк, а на выходе получалась тяжелая симфония. Спринтерские пробеги пальцев по грифу у Сатча были лишь одним из способов выражения собственных эмоций, чувств, ассоциаций, и эти пробеги он совершал с таким азартом и вдохновением, и так выстраивал их, что с первых же тактов каждой новой пьесы властно, с азартной улыбкой, забирал в свои руки Арену, которая, кстати, была забита до предела, билеты на концерт "стреляли" за квартал до клуба, и публика внимала музыке вдумчиво. Под ее непростой, полный ритмических "сбивок" и переходов ритм невозможно было в экстазе трястись - это надо было слушать и понимать. И даже традиционных "коз" над головой во время исполнения пьес почти не было, зато уж, после того как догорали последние звуки, в зале мгновенно вырастал густой лес в восторге вскинутых рук.