"Вчера мы были с Сандрой на костюмированном балу у Вольфов в Лицее. Мы приехали первыми. Там две девочки Вольф, старшая, очень миленькая, одета в тирольский костюм. Первую кадриль я танцевала с каким-то лицеистом..."
О, эти костюмированные балы 1900-х, последний вздох блестящей эпохи русского модерна! Начавшись в конце XIX века в столичном cобрании художников и восприняв оттуда дух высокого артистизма, они донесли до нас особую лаконичность, изящество образов и образцы благородных намерений их устроителей. Эти балы все без исключения были благотворительными, шли в пользу, скажем, как тогда писали, "недостаточных студентов", и устроители делали все, чтоб привлечь на них меценатов - так, на Большом балу художников "Весна" в 1906-м продажу цветов взяли на себя балерины Тамара Карсавина и Анна Павлова. Вот под стеклом афиша "Весны": прекрасная, в бакстовом духе изображенная девушка в белом платье и золотистой шали на фоне березок.
Кстати, носить на балах шаль было подлинным искусством: один конец вот этого тончайших нитей белого покрова обертывался вокруг талии, а другой спускался до земли, утяжеленный золотыми шариками.
Русский бал возникает в залах выставки как прекрасный, недоступный фантом прошлого, поворачиваясь к нам в каждом тематическом зале - "Царские балы", "Вчера вы были в маскераде?", "О, балов час блестящий" и других - новой стороной. Залы Большого дворца музея "Царицыно", знававшие в свое время немало великолепных балов, безусловно, помогли воссоздать атмосферу бального праздника во всей его силе. Проект готовился долго, в него вложили свои силы и экспонаты Третьяковская галерея, Русский музей, Музей истории Санкт-Петербурга, Музей Большого театра, частные коллекционеры - картины прежней роскоши сегодня воссоздаются, обретая плоть, лишь всем миром. Например, "неизвестный" на портрете Якова Капкова так и остался бы "неизвестным", не будь представлен рядом с ним его наряд, гардероб кавалера тех времен из царицынских музейных кладовых - длинный жилет, поджилетник из турецкой шали, сюртук.
А вот и дамы. На закрывающей целую стену небольшого зала картине изображен поставленный на ноги дом: мамки и няньки вьются вокруг собирающихся на встречу с "неизвестными" барышень, в последний раз всматривающихся в зеркала. А тут же, за стеклом, и сами зеркала, туалетные столики, на которых разложены массивные щипцы для завивки, перчатки, столь узкие, что кажется невозможным натянуть их на руку, разноцветные граненые флаконы для духов, пышные веера, самоучители танцев, carnet de bal, блокноты, в которых дамы записывали с ними желающих танцевать.
Здесь же все, что дамы выискивали в модных журналах Les Modes Paris и Journal des dames: воздушные туники, меховые боа, именовавшиеся "хвостами", целые ряды бальных туфелек...
Революционные времена, навсегда вроде бы похоронив культуру бального спектакля, тут же отчаянно заностальгировали по прежней красоте и начали воссоздавать ее в театре. "Бал на подмостках сцены. Большой театр. ХХ век" - этот раздел выставки разворачивает картину осмысления бальной стихии современными художниками. И тут безусловным шедевром предстает костюм Майи Плисецкой, в котором она танцевала в "Анне Карениной". Тончайший крой, легкий светло-серый газ, расписанный прозрачными цветами, тут и там посверкивает золотая нить - великий Пьер Карден работал для Майи вдохновенно. Вот как описывает это сама балерина в книге "Я, Майя Плисецкая":
"Карден контролировал каждую складку, каждый шов. Все время просил: "Подымите ногу в арабеск... Перегнитесь... Вам удобно? Костюм должен быть ваш более, чем собственная кожа". Пьер создал для "Анны" десять костюмов-шедевров. Их бы в музеях выставлять..."
В царицынском дворце мечта великой балерины стала явью.