Меж тем механическое сообщение о ветерке было лишь первой ласточкой, честно предупреждавшей о том, что вместо сельской идиллии горожане обнаружат себя в привычном пространстве городской культуры. Но - вывезенной с собой в поля, леса, на реку, как ipad-ы, телефоны, фотокамеры и прочие гаджеты.
В старом анекдоте, помнится, герой сетовал на то, что как ни старается собрать газонокосилку, у него все равно получается автомат Калашникова. Кураторы нынешнего "Архстояния" Антон Кочуркин и Катя Бочавар, в сущности, предложили посетителям посмеяться над модернизированной версией этой шутки. Строили-строили фестиваль "Архстояние" и, наконец, построили. Глядь, а вместо сельского уединения - толпы туристов, вместо пасторальной идиллии - новый, почти городской парк. С "Полевыми читальнями", где, можно посмотреть в телескоп на манифест "ничевоков", или покрутить "новостную ленту" (похожую на мельничное колесо и ворот деревенского колодца) с журналами от инфоспонсоров... С музеем "Кунсткамерой", где в банках, поставленных по ранжиру, замаринованы георгины... С "Устройствами для имитации шума", которые Петр Айду сделал по аналогу старых театральных машин, создававших за кулисами шум дождя, шелест прибоя, шорох гравия... С фонтаном под названием "Вавилонский водопровод", который художник VTOL сделал из пластиковых водопроводных труд и расположил в центре "площади"... С работой "Саженец", которой Ирина Корина заставляет вспомнить разборные конструкции для городских празднеств, впрочем, на этот раз мимикрирующие под "зеленые насаждения". С "людьми в черном", но босиком, которые появлялись на территории фестиваля то там, то здесь, а потом в конце дня - слезали с деревьев и "выходили из леса" во время вечернего перформанса.
"Выход из леса" (так звучала тема фестиваля этого года) по сути предлагало зрителям новое зеркало: посмотреть программу и узнать в одичавших офисных персонажей, выехавших "на природу", самих себя - горожан, для которых этот выезд - новая форма потребления. В том числе, и той самой природы. Нельзя сказать, что это зеркало лжет. Даже, пожалуй, наоборот. Пожалуй, несколько льстит. Но это не отменяет трагических обертонов. Их кульминацией, на мой взгляд, стали два перформанса, которые создали драматическое напряжение в этом поле необязательных удовольствий. Я имею в виду работу "Две сферы" немца Юлиуса фон Бисмарка и перформанс Оли Кройтер. В перформансе немецкого художника четырехтонный старый паровой котел падал с подвеса на кране, все углубляя яму и разбрызгивая ошметки мокрой земли на любопытствующих. И чем сильнее котел, этот символ индустриального мира, стремился слиться с природой и матушкой-землей, тем глубже и страшнее становилась яма. Перформанс Оли Кройтер, наоборот, был едва заметен. В двух шагах от дороги под стеклом, укрытая только длинными волосами, лежала в земле художница, и только запотевшее стекло показывало, что она жива. В контексте фестиваля отсылок к спящей царевне, на мой вкус, не возникало, скорее уж к теме спящей земле и природы, которая хранит силы для всех. Но для некоторых зрителей, выяснявших, нельзя поцеловать спящую, впрочем, открытием было даже то, что это художественная акция. Собственно, сопряжение этих двух перформансов и создавало ощущение трагического тупика.
Понятно, что речь шла о тупиках цивилизационного развития. Но - нельзя не заметить, что одновременно речь и о тупике, в котором оказался сам фестиваль. "Архстояние" фактически сменило формат. Впервые на фестивале не появилось новых архитектурных форм: "Бобур", построенный Николаем Полисским с артелью из Николо-Ленивца, к "Архстоянию" уже не относится. Это не мешало все равно всем идти смотреть на "Бобур", но это уже другая история. Не о ней речь. Вместо этого предложена концепция "архитектуры без архитектуры", которая при ближайшем рассмотрении очень похожа на концепцию любого open-air фестиваля. Того, что может быть в любом месте, для которого все вокруг - лишь "территория" для отдыха.
Наконец, этот подход не предусматривает взаимодействие двух сообществ - городского и местного. Местное население получает возможность заработать на туристах. Но и только. Показательно, что единственным исключением стал проект в параллельной программе "Made in Zvizzhi". Его в течение года делала голландская художница Вапке Феенстра вместе с жителями деревни Звизжи. На фестивале его можно было увидеть на выставке в сельском клубе и в "торговом ряду" на стенде с зеленью, выращенной в школьном огороде. В тему фестиваля он никак не вписывается. Увы...