Обложка романа Йозефа Геббельса.
Российские издатели утверждают, что к моменту написания романа Геббельс был чистым, романтичным юношей, бредящим социальной справедливостью, Гете и Достоевским. К слову, страдал хромотой, как Байрон…
Леонид Млечин: Конечно, ни Геббельс, ни Гитлер, в юности не исповедовали тех взглядов, с которыми они потом завоевали власть и которые пытались осуществить в Третьем рейхе. Молодой Геббельс не был занят политическими мыслями. Но в романе есть отражение его базовых представлений о жизни. Во-первых, некая тяга к равенству и справедливости, потому что он, как и многие немцы, был обижен на то, что кто-то в жизни преуспел больше них. А во-вторых, уверенность в том, что страдания немцев проистекают из того, что люди чуждой крови им мешают. Эти две базовые концепции присутствовали в голове у Геббельса довольно давно и постепенно были сформулированы им очень ярко. Фашистом в момент написания "Михаэля" он не был. Но абсолютно точно был национальным социалистом, то есть выступал против капитализма, при котором одни богатеют, а другие нет. Но болел при этом только за "своих", в том смысле что "чужие нам мешают и вредят - все беды от чужих". В 1920-е годы Геббельс был левее Гитлера, больше переживал о пролетариях и рабочем классе. Роман написан еще вовсе не "первым секретарем Берлинского горкома партии", которым он потом стал.
Александр Борозняк: Как политическая фигура Геббельс очевиден, об этом говорить не стоит. Но вот что важно. Работу над романом он начал в 1919 году, а в 1924 книга вышла и никакого успеха не имела, никакой критики не собрала. Геббельсу было 27. А в окончательном, переработанном виде роман появился в 1929-м, причем в официальном нацистском издательстве.
Правда ли что, книга эта в Германии никаким спросом не пользовалась и не переиздавалась?
Александр Борозняк: Переиздавалась 17 раз и последний раз в 1942-м году.
Но вернемся к вопросу наивности Геббельса. Он официально вступил в нацистскую партию в феврале 1925 года. Но уже в его "Михаэле" полно политики. У него было не просто желание стать литератором. Роман - почти автобиография, за исключением того, что герой бросил интеллектуальную деятельность и стал шахтером. Все юношеские комплексы Геббельса, связанные с его инвалидностью, его мысли о немецком "сверхчеловеке" - все здесь. И цитаты говорят о том, что политика очень интересовала автора: " Людям остается только один выбор: либо жить в условиях открытой диктатуры отважных и смелых людей, либо при лицемерной демократии трусов". Или: "Существует германская идея подобно того как существует русская. Им обеим предстоит схлестнуться в споре за будущее. Россия представляет опасность, которую нам надлежит преодолеть". Это разве не политика? И еще "Христос не может являться евреем. И я должен доказать это, только сперва не по-научному". Что такое "не по-научному" я надеюсь, понятно. Вот такой неполитический роман.
Присутствует ли в романе Гитлер?
Александр Борозняк: Там есть непрозрачный намек на эту фигуру, это некий неназванный оратор "с глазами серыми, подобными звездам", который провоцирует "массовую экзальтацию слушателей", призывает толпу к оружию.
Холодные, пронизывающие глаза Гитлера вспоминают многие мемуаристы…Среди крупных мыслителей первой половины прошлого века, кто-то повлиял на Геббельса так же, как, к примеру, Лебон с его "Психологией толп" на Гитлера?
Леонид Млечин: На самом деле представления о том, что и Гитлера, и его окружение сформировали какие-то большие философы или психологи, совершенно неверно. Они жили в мирке малодуховных фигур, которых мы сейчас не знаем. Самый известный, пожалуй, Хьюстон Стюарт Чемберлен, зять композитора Вагнера, который выдвинул идею выведения на базе германской расы элиты "сверхлюдей". А в основном "элиту" Третьего Рейха окружали посредственные, узкие публицисты, охваченные нетерпимостью. На Ницше иногда возлагают вину за то, что фашисты были его духовными сыновьями. Нет, не нужно позорить такие великие имена.
Но разве Геббельс в университете не читал Ницше?
Леонид Млечин: Конечно, читал. Но его представления о жизни формировались менее значимыми фигурами.
Это был обычный немецкий юноша 20-х годов прошлого века или все же отмечалось в нем нечто, что потом явило миру "доктора Геббельса"?
Александр Борозняк: Личность очень противоречива, масса комплексов, поддержанных неудачами, например, в литературной деятельности. Он всю жизнь проклинал богатство, нападал на капиталистов, писал постоянно, что деньги для него ничего. Но учился в университете на средства богатого покровителя и женился на дочери очень богатого человека.
Зачем сейчас публиковать слабый в художественном смысле роман - в этом сходятся большинство современных критиков?
Леонид Млечин: Не случайно автор больше и не пробовал себя в жанре художественной прозы: по реакции критики понял, что не одарен литературно. У него был талант, но иного свойства: талант "натравливателя".
В магазинах немецких роман этот сейчас не найдешь. Можно прочитать в библиотеке, он не запрещен. В России издание такой книги я бы объяснил только коммерческими соображениями, основанными на изумленном интересе обывателя к имени автора: "Как? Среди нацистов, головорезов со "шмайссерами" был писатель?" Геббельс никогда оружия в руках не держал, крови боялся и владел достаточными познаниями в гуманитарной сфере, за что его высоко ценили.
Александр Борозняк: Немецкая критика называла роман манифестом коричневых рубах, отмечала, что он не лишен нацистского пафоса, что он антихудожественен, историчен, "как передовица". И Геббельс испытывал комплексы по поводу своего дебюта. Он считал себя не состоявшимся, неудавшимся литератором. К слову, когда в 1929-30 году вышел знаменитый роман Ремарка "На западном фронте без перемен", Геббельс развернул против него огромную кампанию. Роман был запрещен. Но помимо всего прочего, многие историки сходятся во мнении: это была зависть к литературному таланту.
Как вы считаете, может быть, литературные экзерсисы фашистской верхушки, чтобы не возбуждать досужий интерес ко всей этой философии, стоит скопом включить в список запрещенной литературы?
Леонид Млечин: Нормальный человек читать это не будет. И "Майн камф" Гитлера, и "Мифы 20 столетия" Розенберга - все это можно было прочитать по-русски. "Моя борьба" и "Дневники 1945 года" Геббельса включены в Федеральный список экстремистской литературы. Что касается остального, я не сторонник запретов. Я сторонник другого. Может быть, вам это покажется странным, но у нас в стране никогда не было антифашистского воспитания. То есть воспитания понимания того, чем была идеология Третьего рейха, на чем она базировалась и в чем ее опасность. Подробно об этом не говорили. Видимо потому, что практика реального социализма (однопартийной системы, преследования инакомыслящих и прочего) вызывала массу аллюзий. Поэтому эти "творения" на незрелые умы оказывают шоковое впечатление. Но я не могу себе представить человека, способного одолеть книжку Розенберга, ее в Германии-то никто не читал. И "Майн Кампф" тоже читать невозможно. Опаснее сейчас литература того же направления, но написанная русскими авторами на русском языке.
Бенито Муссолини, "Доктрина фашизма", "Мемуары 1942-1943"
Геббельс Йозеф, "Дневники 1945 года"
Адольф Гитлер, "Майн Кампф" ("Моя борьба")
Генри Пиккер, "Застольные беседы Гитлера"
Альфред Розенберг, "Мемуары"
Генрих Гиммлер, "Эсэсовец и вопрос крови"