Не стало легенды советской журналистики Василия Пескова

Он видел, слышал и любил Отечество, как никто другой. Даже когда все наперегонки стали писать о веревке в доме повешенного, он спокойно и мудро, как и полвека назад, открывал в "Комсомолке" свое "окно в природу", рассказывал о своих странствиях в "РГ - Неделя". Мещера и Долина гейзеров, путешествие по речке детства и ночевка на сеновале на Бежином лугу, где он во время бессонницы в прорехе крыши насчитал 42 звезды… Правда, когда у него, обошедшего чуть ли не весь шар земной, знавшего повадки всех медведей, волков и пантер, однажды спросили, чего он больше всего боится в лесу, честно признался: встречи с человеком.

Когда Песков открыл в Таежном тупике староверов Лыковых, не знавших даже, что была Великая Отечественная война, то в один день стал самым читаемым автором страны. Тогда один западный журнал написал, что Европа не должна чистить свои чуланы, оказывая СССР гуманитарную помощь, а надо это делать так, как помогает Песков Агафье Лыковой: соль, спички, крупа, коза - только то, что надо…

Василий Михайлович снял много исторических кадров. Драматический портрет Валентины Гагариной, которая ждет возвращения мужа из космоса, вошел в обойму великих мгновений ХХ века. И среди текстов века - историческая беседа Пескова с маршалом Жуковым, в которой никто не присел на исторические качели услужливой правды.

Когда мы отмечали один из его юбилеев, Василий Михайлович сказал: у нас в деревне от 70-летних стариков прятали спички. Когда мой отец пришел с войны, он казался мне стариком. Когда я дожил до его возраста, я опять был молодой… Теперь-то понимаю, что старик - это тот, кто на 20 лет старше тебя.

Ну вот, так и не стал стариком. Ушел из жизни на 84 году, оставив навечно открытое окно.

Валерий Ниязматов, Ташкент:

- Наверное, нет на карте бывшей большой страны региона, где бы не побывал Василий Михайлович - от российских таежных заимок до среднеазиатских кишлаков. Его очерки и зарисовки окружали восторженные эпитеты людей, умеющих читать. Я, вспоминая наши прошлые встречи, тихонько вздохнул. Никогда я не любил это короткое слово "прощай", но сегодня я вынужден сказать: прощайте, Василий Михайлович! Пусть Бог к вам не будет строг!