Первый тест новые "правила игры" прошли на региональных выборах в октябре 2012 г. Второе испытание предстоит 8 сентября этого года на новых региональных выборах. Новые "правила игры" постепенно переводят российскую политику в новое состояние. Каким оно будет по содержанию, пока не вполне ясно, но определенные ориентиры уже появились. В Послании Федеральному Собранию в декабре 2012 г. В. Путин специально подчеркнул важность политической конкуренции.
Исторический опыт показывает: выявлять реальный политический вес участников способна только политическая конкуренция. Постоянное поддержание конкурентной ситуации невозможно без признания оппозиции такой же необходимой частью системы, как и партия (партии), находящиеся у власти: попытки исключения игроков, располагающих серьезным весом, лишают систему необходимой устойчивости.
Стоит отметить, что институционализация политической конкуренции возможна лишь в случае, когда она сопровождается "укоренением" лидеров и партий в политической системе и обществе, где они ведут борьбу между собой. Только при соблюдении этих условий политическая конкуренция способна выявлять реальные политические силы, на которых можно строить устойчивую политическую систему. В противном случае политики и партии начинают работать преимущественно на себя, возникают и множатся мнимые политические величины, а политические противоречия и конфликты могут "разорвать" систему, в которой они разворачиваются.
Составной частью большой политической реформы, начавшейся в 2012 году, стал комплекс мер, призванных обеспечить адекватную настройку конкурентного режима в российской политике. Повышение уровня открытости политической системы сочеталось с мерами по нейтрализации политических рисков, сопряженных с активизацией конкурентного начала: резкого повышения политической напряженности, опасности применения крайних форм политической борьбы, воспроизводства старых форм отношений с избирателями, вызывавших отторжение в общественном мнении, а также снижения уровня конкуренции в результате создания заведомо неравных условий.
В этих целях вместо прежних двух был введен единый день голосования, а также сокращено время для активной избирательной кампании (единый день голосования был назначен на начало сентября). Наиболее обсуждаемым инструментом настройки конкурентного механизма стал "муниципальный фильтр" на выборах губернаторов, главная задача которого - отсечь политических рейдеров и криминал. Эта новация вызвала активное неприятие оппозиции, но получила сильную поддержку в общественном мнении.
К настройке конкурентного режима постепенно подключаются и более "тонкие" неформальные механизмы, хотя, в отличие от институциональных решений, их становление займет гораздо больше времени. Речь идет о повышении взаимной совместимости конкурирующих партий и кандидатов за счет расширения пространства для переговоров, соглашений и коалиций. Присутствие оппозиции в механизме политического управления постепенно расширяется, возникают различные формы межпартийного сотрудничества.
Конкурентная политическая система предполагает также, что правила игры должны применяться одинаково ко всем участникам, а контролирующие инстанции должны быть свободны от одностороннего партийного влияния. Активизация конкурентных начал российской политики сопровождалась переменами, призванными обеспечить действенность этой нормы. В наших условиях это означало определенное дистанцирование президентской власти, выступающей гарантом конституционного порядка, от "партии большинства", на которую она политически опирается.
Наиболее активные меры по выравниванию конкурентных условий и повышению общественного доверия к выборам были предприняты в Москве. Помимо обязательных прозрачных урн и веб-камер на избирательных участках решено использовать и КОИБы. Были ограничены или отменены избирательные процедуры и практики, вызывающие повышенное общественное недоверие. По просьбе безусловного лидера избирательной кампании врио мэра С. Собянина Мосизбирком резко сократил количество открепительных удостоверений. Было также решено отказаться от централизованного привоза работников предприятий полного цикла на избирательные участки.
Облегчение процедуры регистрации политических партий и переход к прямым выборам губернаторов в большинстве российских регионов создает реальные стимулы к активизации политической конкуренции. Если в октябре 2012 г. в региональных выборах различного уровня приняли участие 12 партий, то в сентябре 2013 г. их будет 54. Но полномасштабный эффект активизации политического соперничества отложен во времени и начнет сказываться не сразу. В числе проблем, с которыми столкнулась подготовка к региональным выборам 2013 года, - препятствия, мешающие созданию оптимального конкурентного режима. Уже на этапе подготовки к региональным выборам 2013 г. активно зазвучали голоса, объявляющие эти выборы "неконкурентными": в одних случаях уже на старте определился безусловный лидер (Москва, Подмосковье), в других отдельным кандидатам и партийным спискам было отказано в регистрации. (Появились сообщения о предоставлении заведомо неполного пакета документов - в расчете на скандал.) Тем не менее основания, позволяющие квалифицировать выборы как конкурентные, нуждаются в уточнении.
Среди специалистов достаточно авторитетной считается методика, построенная на классификации финского политолога Т. Ванханена, согласно которой выборы признаются конкурентными, если результат кандидата, идущего на переизбрание (инкумбент), не достигает отметки в две трети от всех голосов. Сам по себе данный показатель выглядит разумным и может быть использован в качестве ориентира. Но обобщающую оценку конкурентной ситуации с опорой на единственный показатель вряд ли можно считать оправданной. Такая оценка должна быть комплексной, и помимо пропорции голосов, полученных инкумбентом, должна включать исходные характеристики (ресурсы) участников, прежде всего профессионализм, управленческий опыт, наличие эффективной команды, адекватной программы, а также уровень общественного доверия к политикам и партиям.
Только совокупные характеристики политических игроков, получившие оценку избирателей, образуют реальные политические величины, итоговый вес которых и выявляют в конечном счете конкурентные выборы. Известно, что далеко не всегда политические ресурсы распределяются среди участников относительно равномерно, а выравнивание условий конкуренции практически никогда не может полностью устранить данное обстоятельство. Опыт мирового политического развития показывает, что неравномерное распределение политических ресурсов между участниками выборов может быть относительно устойчивым в течение длительных периодов времени. Но политическая конкуренция при этом не утрачивает позитивных функций - "санитарных" и "тонизирующих": выявляет слабые места, повышает качество решений, побуждает к кадровому обновлению.
Содержательные аспекты соперничества ("качество конкуренции") также должны включаться в итоговую оценку ситуации на конкретных выборах: совсем не все равно, борются программы или только имиджи кандидатов, обсуждаются реальные проблемы избирателей или различные "информационные поводы", возникающие (или создаваемые) в ходе кампании. Кроме того, показатели конкуренции в относительно устоявшихся и развивающихся политических системах вряд ли будут совпадать. Все эти обстоятельства следует учитывать при оценке выборов на "конкурентность", включая и региональные выборы 2013 года.
В нашей стране одной из главных причин, препятствующих созданию оптимального конкурентного режима, можно считать политическую слабость оппозиции. Превращение оппозиции в полноценный политический институт далеко от завершения. Опыт избирательных кампаний и результаты социологических исследований показывают, что в обществе она воспринимается преимущественно в роли постоянного критика власти, а не как полноценный претендент на власть.
На начальном этапе региональной кампании 2013 г. оппозиция, прежде всего непарламентская, не располагала серьезными позициями во многих регионах. Возможно, по этим причинам в нескольких случаях пошли на дополнительное стимулирование конкуренции: к выборам были допущены "проблемные" кандидаты оппозиции. В Москве - А. Навальный, кандидат от РПР-ПАРНАС (приговорен судом к пяти годам заключения, отпущен под подписку о невыезде до вступления приговора в законную силу), в Подмосковье - Г. Гудков, кандидат от партии "Яблоко" (лишен мандата депутата Госдумы за предоставление заведомо недостоверных сведений о собственности), в Екатеринбурге - Е. Ройзман, кандидат от партии "Гражданская платформа" (многочисленные конфликты с правоохранительными органами; уже после регистрации в качестве кандидата на фонд, возглавляемый Е. Ройзманом, было заведено уголовное дело). Еще один представитель оппозиции, мэр Ярославля Е. Урлашев, выходец из партии "Единая Россия", оказавшийся под следствием по делу о вымогательстве, не был допущен к выборам в качестве кандидата от "Гражданской платформы".
Что принесет избирательным кампаниям участие "проблемных" кандидатов, покажут сентябрьские выборы, но пока ситуация в лагере оппозиции, прежде всего той части, которая связана с уличным протестом, похожа на порочный круг: политическая слабость приводит к концентрации в ее рядах фигур с противоречивой репутацией, часто - безответственных радикалов, иногда - откровенных авантюристов. В свою очередь, широкое присутствие сомнительных персонажей работает на снижение общественного доверия и запирает оппозицию на обочине российской политики.
Ставка на манипуляцию общественным мнением при помощи политтехнологий, театрализацию и намеренную драматизацию уличных действий вряд ли поможет. Одна из важных задач, которую предстоит решить при создании устойчивой политической системы, состоит в восстановлении нормальных пропорций между зрелищной и содержательной сторонами политической конкуренции. "Разговор по существу" с избирателями, который ведут соперничающие кандидаты и партии, - важное условие выявления реальных политических величин. Но до последнего времени многое было по-другому. "Политика" и "манипуляции" воспринимались почти как синонимы. Политическими игроками, журналистами и общественным мнением политика понималась как сумма технологий, приемов или откровенных трюков, при помощи которых осуществляется политическое соперничество и создается позитивное представление о его участниках в общественном мнении. Содержательный аспект политической жизни, связь политических решений с интересами и настроениями различных групп российских избирателей редко становились предметом серьезного обсуждения.
Отождествление политики с манипулятивными политическими технологиями появилось не на пустом месте. Время и место рождения манипулятивной политики - вторая половина 1990-х годов. Высокая неопределенность. Игра всех против всех. Невозможность устойчивых связей и долговременных отношений, построенных на взаимности. Постоянное нарушение доверенностей. В системе со слабыми институтами и игроками со сниженной ответственностью российская политика практически отделилась от интересов избирателей. Выявление реальных политических величин через политическую конкуренцию начинает сталкиваться с серьезными затруднениями. Публичная конкуренция становится преимущественно зрелищной, и политические технологии выходят на первый план.
Начинается череда больших подмен. Освободившись от реальной политики, политтехнологии начинают создавать мнимые политические величины. Эффекты политической конкуренции во многом оказываются выхолощены. Российскую политическую сцену заполняют игроки, созданные пропагандой, административным ресурсом и (или) поддержкой извне. Сами политтехнологи, а также связанные с ними публичные эксперты, начинают претендовать на роль самостоятельных политических игроков, пытаясь подменить публичных политиков и чиновников.
Политическая система, возведенная политтехнологиями, устойчивой быть не могла. На мнимые величины трудно опираться: их реальный вес неизвестен, намерения неясны, поведение непредсказуемо. Манипулятивная политика культивирует отношение к конкурентам и избирателям как к статистам, а не как к участникам, интересы которых необходимо учитывать вне зависимости от исхода выборов. Два раунда консолидации (2000-2003, 2004-2007 гг.) положили начало возврату в политическую систему интересов массовых групп избирателей. Приобретение системой необходимого запаса прочности сделало возможным активизацию конкурентных начал в российской политике.
Возвращение избирателей и содержательной конкуренции позволяет всем политическим игрокам обретать реальный вес, а российской политической системе - избавляться от оставшихся мнимых величин. Зрелище, как и политические технологии, всегда останется частью публичной политики, но на пути к реальным величинам российской политике предстоит стать более ответственной и серьезной. Предстоит восстановление нормальных пропорций между реальной политикой и политическими технологиями. Манипулятивные кампании стары как мир, но об их отличительных признаках время от времени стоит напоминать.
Итак: "разговор не по существу" или подмена понятий (региональная или городская избирательная кампания ведется вокруг общефедеральных проблем, реальных и мнимых, а участие в кампании используется для дискредитации выборов - "мы участвуем в нечестных выборах", "власти готовят массовые фальсификации"); декоративная программа (явные заимствования, присутствие заведомо нереализуемых и противоречащих друг другу обещаний); повышенная агрессивность (разоблачения и обличения; запугивания, угрозы применения силы); ставка на зрелищность, намеренную "драматизацию" выборов при помощи "информационных поводов"; фактический отказ от диалога с избирателями (диалог по форме, монолог по существу); широкое использование "компромата" и откровенных провокаций (умышленное нарушение правил, создание конфликтных ситуаций); шантаж (периодическое напоминание, что "без нашего участия выборы нелегитимны!"); целенаправленное формирование завышенных ожиданий (чтобы потом, на "втором шаге", использовать массовое разочарование против соперников: "Они отняли у нас мечту!") и т. д.
Некоторые кандидаты от "несистемной" оппозиции вместе со своими штабами, похоже, слишком буквально восприняли утверждение, что предвыборные программы "никто не читает". И сделали выбор в пользу политических технологий. Избирательная кампания "Единой России", по крайней мере, на начальном этапе, демонстрирует противоположный подход. Переход "партии большинства" к приоритету "прямых коммуникаций" над имиджевыми технологиями, который наметился в региональной избирательной кампании 2013 года, позволяет сконцентрироваться на реальных проблемах избирателей и территорий, а не на зрелищной стороне выборов, которая создает широкое пространство для манипулятивных политических технологий. В случае успеха это может стать шагом к тому, чтобы содержательная конкуренция ("разговор по существу") утвердилась в российской политике в качестве ведущей формы соперничества между партиями и кандидатами.
Превращение российской политики в "систему", основанную на конкурентном начале, даст и другие составляющие устойчивости: позволит повысить предсказуемость, сделает возможным уход от ставки на выигрыш любой ценой, расширит горизонт планирования участников. Но пока мы находимся в самом начале пути.