Причин много. Они коренятся, с одной стороны, в беспрецедентной глобализации финансовых и информационных рынков, рынков сбыта товаров и трудовых ресурсов, заметном сужении и размывании многовекового суверенитета государств, трансформации дипломатии, участие в которой все активнее принимают внешние силы - от гражданского общества и бизнеса до спецслужб и СМИ, всеобщем ослаблении исполнительной власти и традиционных политических институтов. С другой стороны, это ускорение связано с окончательным освобождением мира от ограничений и противовесов, которые в период "холодной войны" сдерживали, загоняли вглубь или замораживали многочисленные процессы в разных странах, не давая им проявиться в реальности, ибо это противоречило каким-то интересам и намерениями двух сверхдержав, монопольно контролирующих тогда мир, а также устойчивому балансу сил, характерному для того периода.
Сегодня эта тугая пружина начинает разворачиваться в полную силу, сметая наши представления о мировой системе и основах ее функционирования, которые еще недавно казались незыблемыми. Сметая очень робкие попытки установить новые правила игры и международные законы, которые почти сразу становятся опять неадекватными. Принуждая государства так или иначе, но выходить из договоров, которые они еще недавно подписывали, будучи уверенными в их необходимости и полезности. Ставя политиков и военных в тупик, переворачивая с ног на голову традиционные представления о союзниках, противниках, о способах обеспечения национальной и глобальной безопасности и т.д.
История американской прослушки своих европейских союзников и партнеров по НАТО показала "новое лицо" глобальной системы, а ситуация вокруг Эдварда Сноудена продемонстрировала очень высокую степень неоднозначности, поставившей все стороны в тупик, хотя еще десятилетие назад она воспринималась бы только в черно-белых тонах. Что бы ни происходило в мире сегодня, неизбежно приобретает такой многоцветный окрас, что старые идеологические представления меркнут перед этой деидеологизированной, но очень динамичной картиной. Мир окончательно ушел от черно-белой модели телевидения и перешел на цветную модель очень высокого разрешения. Говорить в таких условиях о невозможности двойных, тройных или четверных и т.д. стандартов в политике - значит намеренно ставить себя в проигрышное положение. Ни Москва, ни Вашингтон, ни Пекин такого себе позволить просто не могут.
Нынешний мир, конечно, не отменяет политическую, военную или, тем более, экономическую конкуренцию между странами. Однако она все больше приобретает внегосударственный характер, подчиняя себе национальные элиты. Чем больше страна вовлечена в такую конкуренцию, тем больше ее элиты мыслят глобальными категориями и сами больше зависят от глобального мира. И наоборот; чем больше элита оторвана от глобальных трендов, тем больше и ее страна выпадает из них. Именно в мышеловку угодил, в частности, национальный суверенитет.
Однако одна ипостась конкуренции периода "холодной войны" не только не отмирает, а напротив, становится превалирующей. Это конкуренция эффективности внутренних социально-политических, технологических, финансовых и т.д. моделей, то есть конкуренция методов решения национальных и глобальных задач. В свое время СССР был более чем конкурентен именно в этой области. Производимые им тогда внутренние модели были не только популярными, но и реально помогли некоторым странам вырваться из, как тогда называли, "третьего мира", показали альтернативу для развития.
СССР уже нет, а Россия, на мой взгляд, создала не просто непривлекательную, а отталкивающую модель внутреннего развития и продолжает двигаться в этом направлении. Китай и Евросоюз не ставят задачу производства глобальных моделей. Их усилия направлены на максимальный тюнинг американских моделей "под себя". В этих условиях США остаются единственной глобальной державой, но не потому, что их экономика остается пока самой большой, а армия - самой сильной, ибо это все переменчиво, а потому, что Америка - единственная страна, которая производит глобальные модели внутреннего развития, активно применяемые в других странах. Иное дело, что в отсутствие конкуренции американские модели стали частенько терять эффективность, а внешняя политика пошла наперекосяк. Но перефразируя Сталина, можно сказать: "Другой сверхдержавы у меня для вас нет".
Роль и влияние страны сегодня все больше определяются тем, как создаваемые ею модели развития воспринимаются другими. Не может не тревожить то, что политическое развитие России сегодня вызывает немалое отторжение в мире, даже у тех, кто потенциально мог быть ее союзником. Принимая законы, которые направлены на решение своих сугубо внутренних проблем, власти страны должны понимать, как это влияет на ее репутацию. Занимаясь укреплением "традиционных ценностей", что само по себе полезно, важно не переборщить и снова не заболеть хронической российской болезнью - отставанием от исторического времени, в котором живет быстро убегающий вперед мир.