Неправильно, когла слава приходит к молодому актеру: он еще ничего не знает, не умеет. Меня эта первая слава изломала, оставила в полном недоумении. Фото:Виктор Васенин
Уже наутро после премьеры "Карнавальной ночи" Люся почувствовала, как резко все изменилось. Ее стали узнавать в троллейбусах. Пришлось выехать из общежития и снять комнату, потому что все вокруг полагали, что звезды купаются в деньгах. Хозяйка квартиры, бывшая балерина, с ужасом смотрела, как Люся развешивает на ее мебели выстиранное белье: "Что вы делаете, Люся?! Это же антиквариат!"
- А я не понимала, как это ужасно, - со смехом вспоминает Гурченко. - Я любила все красивое, но не знала, как с ним обращаться!
У нее свой способ рассказывать. Она и в устных рассказах прежде всего - актриса. В личной беседе я не раз жалел, что этого не увидят зрители - все сыграно для единственного слушателя. Расшифруешь запись - и понимаешь, что главный смысл был в мимике, в пластике, в интонациях. А в словах - часто не связанные между собой обрывки: связкой была ее игра. Поэтому ни одно интервью Людмилы Гурченко не выражает и сотой доли того, что она сказала.
- После "Карнавальной ночи" - о-о! - у меня все пошло совершенно иначе. В Москве назревал Всемирный фестиваль молодежи, и сама мысль, что в нашу закрытую страну нагрянут тучи иностранцев - да что вы, это ж ужас! Я в своем Харькове вообще мало что знала. Я о 37-м годе узнала только в институте! А тут началась вербовка красивых девочек и мальчиков.
Я очень любила Родину. Страдала, что я не мальчик и не могу за нее воевать. Ходила босиком по морозу. Как только нам в школе рассказали про Зою Космодемьянскую, я тут же пошла по морозу босиком - вечером, чтобы никто не видел. Проверяла: выдержу или нет? Вот так я готовила себя: стреляйте, вешайте, а я люблю Родину! Но с вербовкой до той поры не сталкивалась. И вот она началась - прямо из общежития куда-то повезли. Какие-то люди в черном. Я и там говорила, как я люблю Родину, - ну ничего не понимала, куда они клонят! Потом уже впрямую предложили: "Скоро в Москву приедет много иностранной молодежи, и нам это все будет очень интересно". А взамен за "помощь" предлагали и квартиру, и научить языкам интенсивно, но одно условие: никому ни слова! И даже родителям. А кому я еще скажу! Я из Харькова, одна в Москве. А в Харькове вообще уже не верили, что на афише - я. Там в кинотеатре висела афиша, папа стоял возле нее и говорил: "Это моя дочь!" Папа был в шляпе в сеточку, как у Хрущева, штаны широкие. И от него отходили, как от ненормального. Как реагировал папа - я тут не могу повторить: очень много идиоматических выражений. "Да ты разуй глаза, это моя дочь! А вон ее мать". Тут мама быстро надевала темные очки и перебегала на другую сторону. Мама была дворянских кровей, что она скрывала: могло выйти боком. А еще была бабушка. Она меня называла "пионэркой", а про Ленина говорила, что он подлечуга и провокатор.
С утра до вечера бабушка не отходила от иконостаса. А мать в бога не верила и все убеждала бабушку:
- Мама, ну что вам дал ваш бог?!
А папа дипломатично молчал: он человек деревенский, и фамилия его была по-настоящему Гурченков. Это потом, когда он уехал в Харьков, то стал Гурченко... Вообще я думаю, в нашей семье собралась вся советская власть, а может быть, и плюс электрификация всей страны. Вот такой я полу-"совок".
Но тогда, в гостинице "Москва", я от предложений этих людей в черном отказалась. Так и сказала: я люблю Родину, но вот этого - не могу. И пошла сниматься в "Девушке с гитарой". Но этот отказ мне еще аукнулся.
Как? Я за съемки в "Карнавальной ночи" получила 8 тысяч. По сравнению со стипендией в 260 рублей это было очень много! Выслала денег папе с мамой - на отдых. Себе купила часы-крабы, два костюмчика. И все. Даже чулки для выступлений приходилось занимать у пианистки. И вдруг предлагают поехать с концертами и обещают за три песни 45 рублей официально плюс 300 - в конверте. Со мной должны выступать знаменитые артисты - ну, думаю, наступает звездная жизнь!
И тут в "Комсомольской правде" выходит статья "Чечетка налево"! Мол, зазнавшаяся звезда халтурит. А какая халтура - я на концертах выкладывалась: училась чувствовать зал. И началось. Харьков от меня открестился: "Позорит наш город!" На улицах швыряли камни - все было. А однажды прямо со съемок, вот как была в платьице, меня привезли на улицу Куйбышева. И там министр культуры Михайлов сказал: сотрем с лица земли, фамилии такой не будет - ясно? На том и закончилась моя первая жизнь в кино - я не снималась 10 лет. То есть снималась в ролях, о которых великая Фаина Раневская сказала: сняться в таком - как плюнуть в вечность.
...Карикатура в "Комсомольской правде" изображала яйцо, из которого вылупилась Люся Гурченко - ярко накрашенная, с длинными хваткими руками, раскинутыми на манер хищных паучьих лап. Это был страшный итог ее первой коварной славы.
- Мне уже жить не хотелось. Я всерьез подумывала о том, чтобы покончить с этой жизнью: нет сил держаться. Казалось, что я никому уже не нужна. И я соглашалась на все выступления. Однажды меня спрашивают: "Можете поехать в Ногинск?" - "Конечно!" Беру легкое платьице, а это, оказывается, Норильск. И я с этим платьицем уже лечу на Север: один аэропорт, другой, уже под крылом не деревья, а кустарники, вечная мерзлота, а я со своим платьицем. В общем, где я только не выступала - даже в тюрьмах, пела в трамвайный микрофон, через который остановки объявляют. Все прошла!
- Нет, это неправильно, когда слава приходит к молодому актеру: он еще ничего не знает и не умеет, - подытоживает Люся. - Меня эта первая слава изломала и оставила в полном недоумении.
Книгу "Людмила Гурченко. Танцующая в пустоте" можно купить в крупнейших книжных магазинах страны, а также в интернет-магазинах, таких как OZON, Лабиринт, my-shope.ru, e5.ru, books.ru и других. Средняя цена - 200 рублей.