Так, молодой человек, назвавшийся Никитой, обратился к Патриарху с довольно непростым вопросом, который сегодня звучит довольно часто в рамках дискуссий на тему современной церковной жизни:
- В одной из своих проповедей вы сказали о том, что Церковь должна говорить на современном языке. А когда Церковь начнет на нем говорить? К сожалению, богослужебным языком у нас является церковнославянский. Мне кажется, 90 процентов здесь присутствующих совершенно не понимают богослужебного языка. Как может народ понять проповедь, которую говорит священник, если Евангелие было прочитано на церковнославянском языке и народ совершенно его не понял? С другой стороны, в нашей Церкви существуют и другие точки зрения, согласно которым церковнославянский - это священный язык. Один священник даже сказал, что церковнославянский язык является подлинным языком Христа. Как нам в такой ситуации найти компромисс? Ведь церковнославянский язык является очень важным для нас, это очень красивый язык, и я очень люблю его, но, к сожалению, сейчас он уже становится непонятным.
Ответ Предстоятеля РПЦ юноше был обстоятелен и касался не только лингвистической стороны вопроса:
- Вопрос ваш как бы имеет несколько измерений, сказал Патриарх Кирилл. - Одно чисто практическое, о котором вы говорите. Действительно, люди, которые приходят с улицы, у которых отсутствует церковное воспитание, которые не посещали воскресную школу, лишены возможности понимать славянские тексты. Но в Церкви таких людей сегодня, к сожалению, меньшинство. А большинство - это те, для кого славянский язык понятен. Это, знаете, как слова колыбельной песни, это все с детства, с молодости. И если такому человеку вдруг предложить русский язык во время богослужения, то получится то же самое, что и "Паду ли я, дручком пропертый" в арии Ленского. Помните, из "Евгения Онегина"? Когда перевели на украинский язык, получилась такая вот вещь. Современный язык будет резать ухо и вызывать недовольство. А что такое недовольство? Человек не может из храма выйти недовольным. Он всегда должен выходить утешенным, успокоенным. У него должна состояться встреча с Богом, он должен почувствовать благодать Божию. И поэтому мы не можем вот так взять, тумблер повернуть и перевести на русский язык. Тем более что славянский язык является - думаю, студенты филологического факультета это знают, - калькой с греческого языка. А богослужение написано по-гречески, и даже глагольные формы, которые существуют на славянском, отсутствуют на русском. Кроме того, каноны, которые у нас читаются, выдержаны в стихотворной форме. Это, конечно, не рифма в обычном понимании этого слова, но это особый размер, его легко петь. И для того чтобы перевести это на русский язык, нужен поэт, нужен невероятно талантливый человек, который сделал бы то же самое, только по-русски. Может быть, этим мы станем заниматься в будущем?
Молодежь, которая сегодня приходит, ставит, как и вы, эти вопросы. Но вот по какому пути мы пошли, чтобы разрешить эту дилемму и вместе с тем не разрушить единство общины. Я всем говорю - вот и владыке Исидору сейчас говорю, и всем отцам, которые здесь находятся, и всем кандидатам в архиереи: в храмах должны быть два расписания. Расписание богослужений и расписание внебогослужебной деятельности. А что такое внебогослужебная деятельность? А это собрания. Допустим, в понедельник собрание со студенческой молодежью, которая интересуется Православием, которая ничего не понимает по-славянски, но у которой есть интерес. По-разному можно проводить такие собрания. Например, сесть в кружок, и опытный священник им говорит: "Сегодня читалось вот такое Евангелие. Прочитайте, пожалуйста, отрывочек из этого Евангелия, а потом пускай каждый скажет, как он это понимает". Читается по-русски, все высказались, а потом священник подводит итог. - "А теперь - вот у нас есть замечательные песни отца Романа, нашего барда, это такой церковный Окуджава. Давайте на гитаре поиграем, споем". - Спели. - "А теперь давайте своими словами помолимся - смотрите, что сейчас в Сирии творится. Давайте помолимся об этих людях".
Ни одного слова по-славянски, все в современной стилистике, в современной культуре, то, что привычно и понятно любому человеку. Проходит так полгода, а, может, год. И человек, который посещает такого рода занятия, такого рода инициативы - а ведь можно, кроме того, организовывать какие-то походы, поездки - становится человеком церковным, и в храме начинает всё понимать. И без этой литургической реформы, без этого слома, без этого противостояния поколений мы можем абсолютно спокойно решить эту задачу. Но для этого, владыка, наши священники должны работать в этом плане. Это сейчас категорическое требование Патриарха ко всей Церкви. Некоторые приходы, конечно, этого не могут сделать, особенно в селе - маленький приход, один священник, - но в крупных приходах, особенно там, где есть молодежь, обязательно должна быть внебогослужебная деятельность. И не только с молодежью - почему бы и пожилых людей не приглашать чаю попить? Ведь есть одинокие люди, особенно старушки, - сердце надрывается, когда на них смотришь. Всю жизнь проработала в колхозе или еще где-то, руки страшные, ничего человек в жизни не видел - и в конце жизни одиночество. Почему бы не собрать? Почему бы чаю не попить? Почему бы в лото с ними не поиграть? Почему бы не порукодельничать?
Церковь должна быть местом социальной активности и образовательных проектов. Вот так я вижу будущее Православия. А потом и с языком будем решать.
В завершении встречи Патриарх Кирилл подарил Смоленскому государственному университету икону Божией Матери и пожелал собравшимся: "Пусть под Ее покровом мирно, спокойно, плодотворно и творчески протекает ваша жизнь".