Свои первые выборы в 2008 году Барак Обама выиграл во многом благодаря решительной критике иракской кампании. На его стороне было преимущество не только перед Джорджем Бушем, который войну начал, и Джоном Маккейном, который ее поддерживал, но и перед соперницей за выдвижение от Демократической партии Хиллари Клинтон. Будучи сенатором, она голосовала за вторжение. Обамы же в 2003 году в сенате еще не было, он начал представлять там штат Иллинойс только двумя годами позже, когда война была уже крайне непопулярна. Баллотируясь в президенты, Обама пообещал вывести войска и положить конец бессмысленной кампании. К концу 2011 года в Ираке не осталось американских военных.
Назвать миссию успешной язык не повернется. Во-первых, Багдад оказался под плотным влиянием Тегерана - заклятого недруга Америки. Во-вторых, сейчас видно, сколь призрачной была якобы достигнутая стабильность - количество жертв терактов растет с каждым месяцем. Но, строго говоря, Обама за это не отвечает - ему досталась от предшественника ненужная война, которую невозможно выиграть, и он довольно ловко вышел из положения.
На пятом году правления президента-миротворца засасывает та же политическая воронка, в которую угодил Буш, - очередная военная акция в арабском мире с непредсказуемым финалом. Только Буш стремился в нее осознанно и целенаправленно, а Обама вроде бы наоборот - всеми силами пытается ее избежать, отлично понимая пагубность ситуации. Видимо, забыты слова экс-министра обороны Роберта Гейтса о том, что любого, кто еще раз предложит отправить американские войска на Ближний Восток, следует отправить к психиатру. Повторяя как мантру, что применение химического оружия недопустимо, а никаких сомнений в виновности сирийского режима нет, Барак Обама отрезает себе пути к отступлению.
При этом никакого "лидерства из-за кулис", которое Вашингтон практиковал в Ливии (боевую задачу выполняли Великобритания и Франция при поддержке арабских стран и пары союзников по НАТО) на сей раз не получится. Других желающих наказать "маньяков-злодеев" не видно - все смотрят на Соединенные Штаты, охотно поддакивая насчет перехода Дамаском всех границ, но ожидая действий только от американцев.
Примечательно, что десять лет назад, несмотря на скандальность иракской войны, Америка не была одинока. Ряд стран изъявили желание поучаствовать в свержении Саддама, другие присоединились политически и морально, призывая покончить с тираном. Сейчас даже верная Британия отошла в сторону, всегда лояльная Восточная Европа молчит, арабские страны, старательно раздувавшие сирийский пожар, клеймят кровавого диктатора, но избегают прямых призывов к вторжению, прекрасно понимая, как их соотечественники относятся к Западу и Америке.
Поведение Барака Обамы трудно понять. Из всех вариантов он выбирает худший. Если бы он дистанцировался от Сирии, ссылаясь на невозможность для США очередной войны на арабском Востоке, многие осудили бы его за нерешительность, но он поступил бы в соответствии со своим видением мира. Обвини президент Асада в преступлении против человечности и прикажи наказать, он заслужил бы обвинения агрессивности, но вписался в череду своих предшественников. Например, Рональд Рейган и Билл Клинтон наносили удары возмездия без угрызений, не втягиваясь при этом в затяжные боевые действия. Однако Обама грозит войной и даже заявляет, что принял решение, но, замахнувшись, застывает с поднятой рукой. Вызывая все упреки сразу - и в бессилии, и в уповании только на силу, и в отсутствии хоть какого-то плана.
Желание Обамы заручиться поддержкой конгресса понятно - ответственность хочется разделить. Буш тоже спрашивал народных избранников. Но в случае президента-неоконсерватора это обращение выглядело почти как силовая акция - попробуйте не одобрить, если вы настоящие патриоты. Обама же едва ли не выпрашивает поддержку, всем видом демонстрируя сомнения в правильности самого начинания, но одновременно заявляя, что может отдать приказ и без одобрения представительного органа. Конгресс, вероятно, даст добро, но не чтобы выручить Обаму, а из соображений, что отказ от операции заставит всех усомниться в дееспособности Америки как глобального лидера. Это с точки зрения американских политиков опаснее любых рисков, связанных с вовлечением в еще одну кампанию с неизвестным результатом. Значит, придется снова бомбить.