Кроме премьерного сюрприза - праправнука Верди за пультом оркестра (дирижер Симоне Фермани), постановщик спектакля Дмитрий Бертман удивил публику неожиданно резкой, почти гротескной трактовкой этой мелодраматической партитуры. В сюжете "Бала-маскарада", замешанном на убийстве правителя-губернатора (в вердиевском подтексте - исторический факт убийства шведского короля-реформатора Густава III, потрясший в конце XVIII века Европу) и плотно прослоенного любовной драмой, причем, в самом напряженном варианте: со страстями, колдовством, кровавой местью, Бертман вытащил на первый план "сухую" линию политических интриг в борьбе за власть. Сценическая метафора -"театр власти", считалась сразу: занавес с принтом зала Королевской оперы, золоченые театральные ложи в арьере сцены, гигантский портрет правителя в раме (художники Игорь Нежный и Татьяна Тулубьева), мгновенно разворачивающийся своим "закулисьем" - безликим пространством кабинетов, где плетутся заговоры, интриги, разрабатываются технологии. Серые фигуры в одинаковых офисных костюмах снуют в этом мире, выстраиваясь в подобострастные линии, гнутся, обслуживают. И правитель их Ричард - не романтически влюбленный вердиевский персонаж, а лицо той же породы, только в ранге крупного чиновника, попавший в "золоченую ложу" власти и привыкший иметь по статусу все, что хочет - в том числе, жену своего друга и подчиненного Ренато Амелию. Режиссер выхолащивает всю мелодраматическую начинку оперы. В его "Бале-маскараде" нет никакой любви: ни запретной, ни взаимной, ни отвергнутой. Правитель преследует жену подчиненного, та - пытаясь спастись, по совету шарлатанки Ульрики попадает за "волшебной травкой" не на вердиевское ночное кладбище, а на улицу Красных фонарей с эротически "вьющимися" проститутками в витринах, муж мстит, ввязываясь в заговор, и убивает своего босса на корпоративном вечере.
Огромное эмоциональное поле вердиевской партитуры при этом не обесточивается, но любовные дуэты идут с другим - более тяжелым, надрывным напряжением, накатывающим мрачными, крупными по "штрихам", монологами Ренато (Александр Миминошвили), трепетной душевной филигранью Амелии (Наталья Загоринская), жестким темпераментным напором Ричарда (Максим Пастер). Особенно впечатляет Ульрика (Ксения Вязникова) - с ее иступленным вокалом, пограничными состояниями экстазов, в которые впадает ее незрячая (в спектакле) героиня.
Несмотря на безвоздушность этой истории, пропущена она через иронический фильтр - с точеным пластическим гротеском мужского хора (хореограф Эдвальд Смирнов), с "бессознательной" женской толпой, застыло ожидающей с фото в руках прорицаний Ульрики, с игривыми, чарующими колоратурами двусмысленного Оскара, готового служить "и нашим, и вашим" (Лидия Светозарова). Кульминация гротеска - финальный корпоративный бал с дефиле масок-селибрити (принцессы Дианы, Мэрилин Монро, Берлускони, Ксении Собчак и др.), где у накрытых фуршетных столов Ренато коротко закалывает Ричарда. У Верди, как и у Шекспира, трагическая развязка влечет за собой прозрение. Но в спектакле под финальный хор "О, господь всемогущий, одари нас любовью" на сцену выкатывают гигантский жирный торт, на который "маски" с жадностью набрасываются. Маскарад продолжается.