Пятница, тринадцатое
Обугленный кирпичный остов бывшего корпуса интерната почти полностью скрыт за густыми кустами сирени - лишь слегка опаленными. Ночь на пятницу, 13 сентября выдалась тихой и абсолютно безветренной. Очевидцы говорят, что бывшая дворянская усадьба горела страшным ровным пламенем, как гигантский факел. Хоть в этом повезло, вздыхают местные жители: стоило малейшему порыву ветра раздуть искры, и от них могли бы заняться соседние постройки, корпуса, лес, деревня…
Практически вплотную к пепелищу - нетронутый огнем домик 79-летней Валентины Шишовой. Бабушка всю свою жизнь проработала санитаркой в этом самом корпусе, да так и осталась тут жить.
- Около трех часов ночи меня внук разбудил: мол, интернат горит, - Валентина Ивановна никак не может поверить в случившееся и, вероятно, от шока говорит подчеркнуто спокойно. - Я взяла паспорт, вышла - корпус полыхал. Когда в половине шестого утра возвращалась домой, от него уже ничего не осталось. Жаль санитарку Юлю - хорошая была женщина, добрая и отзывчивая. Одно время с ней вместе работали, потом просто дружили… Жаль и ребят - пусть больные душевно, но в большинстве очень добрые и славные. Как вы думаете, кого-нибудь накажут?..
Старой усадьбе гореть не впервой, говорят местные жители. Только баню за последние двадцать лет отстраивали трижды. Здесь к этому относятся без паники: "Все деревянное, как же ему не гореть, тем более если ту же баню топят нездоровые люди - что с них взять. Загорелось - потушили, все у нас так живут. Кто ж знал, что дойдет до такой беды".
Сверка имен
По пепелищу бродят овцы из местного подсобного хозяйства. За ними приходят пациенты из другого корпуса - взрослые мужчины с детскими лицами. Они радуются возможности поговорить с новыми людьми и охотно делятся слухами.
- Да у нас все знают, что корпус поджег Леха. Он давно грозился подпалить. А еще говорил: "Украду пистолет и всех тут перестреляю". Огонь сверху пошел, с чердака...
- Все не так. Со второй палаты начало гореть. Мужик там курил, да и уронил сигаретину на матрас, вот и все, - перебивает его товарищ.
- А может и так, - не спорит первый. - У меня тут друг был, Андрей, отличный парень. Погиб...
Сотрудники Следственного комитета, работающие на пожарище, на вопросы о возможных причинах возгорания только отмахиваются - пусть это выясняют московские эксперты. У них сейчас другая задача - разобраться в личных делах пациентов и установить имена погибших.
- Крылов, Зимин, Ионов, Машинин, - перечисляет сотрудник СК имена пациентов. - Иванов… В какой список Иванова - к погибшим или к спасенным?
- Ни то, ни другое. Он числился в одном корпусе, а жил в другом… Безобразие! - не сдерживает раздражения седой следователь. - Учета нет, личные дела не соответствуют. Человек погиб, а по документам его не существует. Кто он, сколько ему лет, какой у него диагноз, как он вообще здесь оказался? Были ли вообще эти сидоровы-ивановы, которые значатся в списке? Шестнадцать личных дел не хватает. Вдобавок ко всему большинство тел обгорели настолько, что без генетической экспертизы их не опознать.
Наградить посмертно
В сгоревшем здании жили только мужчины, причем самые тяжелые. Около половины - лежачие больные. Потому и жертв так много. Кто мог ходить - успел выйти, остальных пришлось выносить на руках через окна. Вместе с пожарными за жизни больных боролась санитарка Юлия Ануфриева, она дежурила по корпусу в ту ночь. Вытащила одного, другого - потом рухнула пылающая крыша…
Когда в семью погибшей пришли областные чиновники, у мужа и четырех взрослых детей Юлии Евгеньевны была к ним главная просьба о помощи с похоронами. Не столько с деньгами, сколько со сроками - по местному обычаю вынос тела должен состояться на третий день в полдень. Следственный комитет, судмедэксперты и другие службы пошли навстречу. Женщину похоронили на местном кладбище в воскресенье. Ее отпевал Митрополит Новгородский и Старорусский Лев. Решается вопрос о том, чтобы представить Юлию Ануфриеву к государственной награде. Посмертно.
- Трагедии такого масштаба в Новгородской области не было. Тридцать пять тел и еще… фрагменты. То есть, возможно, больше, - тяжело говорит глава Маловишерского района Николай Маслов. - Конечно, все погибшие будут похоронены за счет бюджета. По предварительным данным, у четырнадцати человек нет родственников, они будут погребены на сельском кладбище в Оксочах.
"Сколько их таких по России горит…"
На вопрос, чья вина в случившемся, сейчас ответить не может никто. Конечно, у следствия будут вопросы к руководству интерната, наверняка найдутся нарушения в работе райадминистрации. Пока в уголовных делах, возбужденных по статьям "причинение смерти по неосторожности" и "халатность" нет конкретных фигурантов.
Местные жители и столичные специалисты, разбирающиеся в причинах трагедии, говорят между собой примерно об одном и том же. Виноват ли кто-то в том, что интернат находится в деревянных корпусах начала XIX века? Так ведь вся Новгородская область возведена из дерева. Да, специалисты МЧС регулярно приезжали с проверками, находили нарушения и выдавали предписания об их устранении, но все требования исполнялись, проводились плановые учения. Нет претензий и к пожарным - первая машина оказалась на месте в считанные минуты после тревожного сигнала, а одна-единственная санитарка даже ценой собственной жизни не могла бы сделать больше, чем сделала.
- Есть ли нарушения в том, что в мужском корпусе, где около двадцати больных - лежачие, дежурила только одна женщина? Сами это обсуждаем, - пожимают плечами следователи. - Но вы зайдите ночью в любую городскую больницу. В коридоре сидит одна сестра на этаж, в то время как все палаты полны пациентов, в том числе тяжелых, после операции. Здесь та же ситуация. Говорят, пару лет назад сюда провели пожарную сигнализацию - а что от нее толку человеку, который все равно не может самостоятельно встать? Другое дело, что интернату здесь в принципе не место, несмотря на чистый воздух и живописные окрестности. В здании, построенном двести лет назад, даже не было горячей воды. Не говоря уже о ветхости и повышенной пожароопасности. И главный ужас в том, что это - не исключение. Сколько их таких по России горит… Страшно.
P. S.
В апреле этого года произошел пожар в психиатрической больнице в поселке Раменский Московской области. Погибли 38 человек, спастись удалось лишь медсестре и двум пациентам. У трагедии в Подмосковье точно такой же сценарий, как в Новгородской области: тоже старое деревянное здание, тоже основные версии - поджог или неосторожно брошенный окурок.
Николай Маслов, глава Маловишерского района:
- Ветхие деревянные здания - большая беда для всей Новгородской области. За бюджетный счет у нас в районе из дерева уже не строится ни одного дома, только из кирпича и газобетона. Потому что горим… За последние два года отстроили новую больницу, поликлинику, но, конечно, до тех пор, пока все бюджетные учреждения станут каменными, еще очень далеко.
Интернат "Оксочи" тоже готовился к переезду в новые каменные корпуса - в деревне Подгорное на берегу реки Мста сейчас строится большой психоневрологический интернат на 530 мест, в который планируется перевести из деревянных строений всех пациентов психоневрологических интернатов области. Обитатели "Оксочей" должны были переехать на новое место следующим летом. Но теперь решено поторопиться - первый корпус в Подгорном начнет работу если не к концу этого года, то в начале 2014-го. В него сразу же вселятся пациенты "Оксочей" - как мужских, так и женских корпусов.
Кстати, по трагическому совпадению, как раз на пятницу, 13 сентября, было намечено торжественное открытие пожарной части на новом месте, в Подгорном.
Справка "РГ"
В состав Маловишерского психоневрологического интерната "Оксочи" входят девять корпусов. Сгоревшее здание - бывшая графская усадьба, деревянная постройка 1810 года с кирпичным цоколем. Плановая проверка МЧС проводилась в "Оксочах" в 2012 году. По ее итогам пожарной службой был выдан ряд предписаний, главное среди которых - перевести пациентов из здания повышенного класса пожарной опасности к 1 августа 2014 года.