Я подчеркиваю: это книга не писателя, но именно романиста. При том что Милан Кундера писал не только романы (самый знаменитый - "Невыносимая легкость бытия"), но и новеллы, пьесы и даже стихи. Роман и его искусство - постоянная и больная тема для Кундеры. Он сам жестко разделяет просто писателей и романистов и в своей книге, окончательно сложившейся к 1986 году, заявляет себя именно как романист, а не писатель. Для Кундеры "искусство романа" - это не сумма приемов и не знание техники большого жанра, которые сами по себе, разумеется, важны, и этому в книге тоже уделено внимание. Но роман - это прежде всего особое мировоззрение, крайне сложный и специфический взгляд на мир, который возникает в самом начале Нового времени и впервые отражен в "Дон Кихоте" Мигеля Сервантеса. Крушение, может быть, и дремучего, но цельного мировоззрения средневековья, когда Бог - это Творец и Хозяин Вселенной, и в этом плане с миром все ясно, Кундера сравнивает с выездом "рыцаря печального образа" в открытое поле, в мир без границ, точнее, пока еще только Европу без границ. Но вскоре географический круг европейского самосознания с его уважительным вниманием к отдельной человеческой индивидуальности расширяется за счет Америки и целого ряда других стран, и это всегда неслучайно связано с развитием в них жанра романа. В этот географический круг Кундера почему-то не включает Россию, которая в первой половине 80-х все еще ассоциируется у него с коммунистическим режимом. Но отсылы к Толстому и Достоевскому говорят сами за себя. Кундера не слишком щедр на похвалы именно русскому роману, который был и остается продолжением романа европейского, даже в таких вроде бы сугубо русских вещах, как "Война и мир" и "Тихий Дон". Но факт есть факт: будучи порожден европейской романистикой Нового времени, русский роман не просто завоевал в ней свое пространство, но в лице Толстого и Достоевского занял первые два призовые места. А вернее сказать, - одно главное.
С точки зрения Кундеры, роман появляется в Европе как реакция на специализацию познания мира наукой, которая оборачивается, по словам Хайдеггера, "забвением бытия". Проще говоря, в погоне за наиболее интенсивной, а самое главное - полезной формой познания мира, человек утрачивает самый смысл познания и, что самое печальное, перестает познавать самого себя. Растерянный Дон Кихот выезжает в открытое поле-пространство не для того, чтобы сражаться с ветряными мельницами, а для того, чтобы познать мир в его цельности, что уже невозможно, и потому Дон Кихот обречен. Тем не менее "познание - единственная мораль романа", считает Кундера и тут же добавляет: "Роман, который не раскрывает ни одного доселе не известного элемента бытия, аморален". Не плох, но аморален. Роман - это ответ человека на смех Бога над мнимой человеческой "мудростью". Бог смеется над Дон Кихотом, и Сервантес послушно превращает того в комический персонаж. Но при этом он обманывает Бога, делая Дон Кихота центром особого мироздания - европейского романа. На "европейскости" романа Кундера настаивает справедливо. Роман - это детище Европы, и его смерть возможна только с концом европейской цивилизации. При этом Кундера не сомневается в конце романа, о котором нам твердят авангардисты с начала ХХ века, но он лишь указывает на то, что конец романа будет означать и конец всей Европы. Но что же это такое - роман?
Если внимательно читать книгу Кундеры, то придется признать, что 99% современных писателей, которые пытаются писать "романы", романистами на деле не являются. Романистов - считаные единицы: Сервантес, Ричардсон, Флобер, Достоевский, Кафка, Пруст, Джойс... Писать романы (большие вещи) есть тьма охотников, но они, сами того не зная, занимаются аморальным делом, подменяя понятия и оскверняя суть романа - универсального инструмента человеческого познания и самопознания. Например, Кундера весьма критически трактует советский роман, в котором больше готовых ответов, нежели вопросов. (С этим, кстати, можно поспорить, и, скорее всего, Кундера не начитан в советской романистике.)
Вообще, считает Кундера, "тоталитаризм" противопоказан роману, и понятие "тоталитарный роман" -это оксюморон, вроде "живого трупа". В настоящем романе правота не за Анной и не за Карениным, но, как это ни странно звучит, за самим романом, за неумолимой логикой его развития. Мы верим Толстому, и этого достаточно. Мы познаем внутреннюю правоту (или неправоту) Анны и Каренина - и этого достаточно. "Романистам, которые умнее своих произведений, следовало бы поменять профессию", - парадоксально пишет Кундера. Вообще, вся эта книга насыщена удивительными парадоксами, и вопросов в ней гораздо больше, чем ответов. Может быть, поэтому она и сама читается как великолепный роман. Книга завершается дивной самоиронией: "... мне пора заканчивать. А то я чуть было не забыл, что Бог смеется, когда видит, как я думаю..." (речь на вручении израильской литературной награды). Милан Кундера. "Искусство романа". Это, на мой взгляд, настольная книга для начинающих романистов... Если они желают стать романистами.