Здесь не найдешь места, которое могло бы олицетворять японскую столицу как Красная площадь Москву или Вестминстерский дворец с башней Большого Бэна Лондон. Даже географический центр японской столицы - Императорский дворец не доминирует над городом. И со стороны воспринимается лишь как опоясанный рвом парк.
Токио не может похвастать ни гармонией горизонтальных линий, присущей европейским столицам, ни поражающими вертикалями городов США.
Стихия толпы
Токио - это море домов, сгрудившихся беспорядочно и тесно, словно это мебель, которую сдвинули в угол комнаты на время, пока красят пол. Сдвинули и забыли поставить на место.
Токио - это парадоксальное сочетание тесноты и разбросанности, хаотичности и скученности. 9 из 13 миллионов токийцев живут на площади 600 кв км. Плотность населения на этом клочке земли из понятия статистического перерастает в осязаемое. Когда на переходах центральных улиц включается зеленый свет, встречные потоки людей сталкиваются и всякий раз возникает давка. Токийцы шутят, что у них даже собаки вынуждены вилять хвостом не из стороны в сторону, а вверх и вниз.
Вторая характерная черта Токио - хаотичность. Душа Токио - это стихия толпы, воплощенная в потоках людей и в столь же беспорядочных скоплениях домов.
При том множестве замечательных современных зданий, которые были возведены в Токио за послевоенные годы, лицо японской столицы могло бы неузнаваемо измениться к лучшему. Но попробуйте найти кадр, чтобы увидевший его сказал: "Какой красивый город!"
Чтобы сделать удачный снимок первых в городе высотных зданий, нужен не штатив, а вертолет. Сколько ни ходи по прилегающим улицам, они ниоткуда не смотрятся "во весь рост". Как, впрочем, и Токийская телебашня, которая, будучи выше Эйфелевой, отнюдь не способна украшать город в такой же степени, как ее парижская сестра.
Третья характеристика японской столицы ее разбросанность. Дороговизна жилья заставляет людей селиться все дальше от центра. Не только в пригородах, но и в соседних префектурах. Это создает непосильную нагрузку для городского транспорта. 40% токийцев тратят по 3 часа, а 10% даже по 4 часа ежедневно, чтобы добраться на работу и вернуться домой. Стало быть, половина населения Токио тратит на дорогу половину своего рабочего дня.
В 60-х годах в своих репортажах из Токио я рассказывал, что на станциях метро и в городской электричке в часы пик нанимали крепких мускулами студентов, чтобы запрессовывать пассажиров в вагоны, заполнявшиеся тогда на 220% их официальной вместимости.
За последние полвека пропускная способность городского транспорта возросла больше, нежели число пассажиров. Теперь вагоны заполняются на 180% (уровень давки в Париже и Лондоне не выше 150%). Каждую зиму проблема обостряется. Ибо пассажир в пальто занимает на 10% больше места.
Уличное стояние
Не лучше и автомобилистам. Уличное движение в японской столице превращается в "уличное стояние". Все большие города мира страдают нынче от пробок в часы пик. Но в Токио эта болезнь ощущается особенно мучительно. Ибо проезжая часть улиц составляет лишь 10 процентов городской территории. Тогда как в Лондоне - 23 процента, в Париже - 28, а в Нью-Йорке - 33 процента.
Привычный образ современного города - это ансамбли площадей и проспектов, образованные кварталами многоэтажных зданий. Токио же в основе своей потерявшее границы захолустье. Кое-где близ станций метро или электрички в неразбериху домов вкраплены торгово-увеселительные кварталы. По вечерам там щедро полыхает неон. Но в соседних переулках самая что ни на есть глушь: ни фонарей, ни пешеходов. Такова японская столица и в получасе, и в трех часах езды от центра.
Даже для коренных жителей этот город остается загадочным лабиринтом, путаницей безымянных улиц. Имена там носят не улицы, а околотки. Дома же пронумерованы в том порядке, как они строились. Так что почтовые координаты мало что дают. Вместо адреса (в переводе на московские понятия) здешние таксисты привыкли слышать примерно следующее: Замоскворечье, Серпуховка, от универмага по трамвайным путям направо до остановки "Школа", а потом - 6-й дом слева.
Три упущенные возможности
Токийцы говорят, что их город трижды имел и трижды упустил возможность отстроиться заново. Первый раз после катастрофического землетрясения 1923 года, разрушившего половину зданий. Второй раз после налетов американской авиации в 1945 году, когда Токио выгорел на две трети и погибло уже не 100 тысяч, а четверть миллиона горожан.
Муниципалитет предпринял энергичные усилия, чтобы воспользоваться третьим поводом для коренной реконструкции города: подготовкой к Олимпийским играм 1964 года. Были проложены новые магистрали общей протяженностью 54 км, десятки эстакад и многоуровневых развязок. Но намеченные планы пришлось урезать из-за вздорожания земли - той, что надо было выкупить вместе с домами, намеченными к сносу. Нередко владельцы крохотных участков в 50-100 кв метров не хотели уходить с передней линии и понастроили уродливые дома по принципу: "пять комнат, одна над другой". При этом новые монументальные здания оказались позади.
В этом мегаполисе, как нигде, много копоти и мало зелени. На каждого жителя приходится лишь по одному квадратному метру парков (в Париже или Лондоне примерно в 10 раз больше).
Пожалуй, именно Токио принадлежит первое место по остроте проблем, присущих большим городам. Главной из них, усугубляющей все остальные проблемы, остается бесконтрольный рост города-гиганта. Вплоть до недавних пор население японской столицы ежегодно увеличивалось на 250 тысяч человек и 100 тысяч автомашин.
Среди множества способов положить этому конец был избран самый простой. Не делать ничего, пока ухудшение условий жизни не породит отток людей в обратном направлении. Но хотя время идет, этого пока не происходит.
Значение японской столицы переросло старую пословицу: "Нандемо итивари Токио" ("Токио - всему десятая часть"). Сегодняшний Токио это более 10% населения Японии, более 10% ее рабочей силы. Это город, где живет половина японцев, имеющих высшее образование, и где учится половина студентов страны.
Вот почему Токио, как гигантский магнит, по-прежнему притягивает к себе молодежь. Ибо именно здесь мозг и сердце Японии - сгусток ее энергии, узел ее противоречий, средоточие ее надежд.