Эти события вышли за локальные рамки. Свидетельством этого стало то, что рецензия на миланскую премьеру появилась в лондонской Financial Times, эхо парижских гастролей Большого долетело даже до The New York Times: уже давно Ратманскому выдана роль главной надежды современного балета. И он с ней успешно справляется, успевая дарить эксклюзивы не только своей постоянной резиденции American Ballet Theatre, но и многим другим компаниям в Америке, Европе и даже Австралии. Стороной в последние годы он обходит лишь Россию, поэтому неудивительно, что в зрительном зале и в Милане, и в Париже наблюдалась повышенная концентрация наших соотечественников.
Тем не менее восторг европейской публики не был забронирован. В Париже свой балет любят так же ревниво, как в Москве и Петербурге свой. Милан же долго провел в роли балетной провинции, которая за счастье почитала переносы спектаклей Ролана Пети и Кеннета Макмиллана полувековой давности.
Взятие Парижа осложнялось еще и тем, что туда поехали "Утраченные иллюзии" - балет, в основу которого положен роман Бальзака. И французы, заранее раздраженные тем, что их лишили любимых и неизменных "Лебединого озера" и "Спартака", отказались узнать в постановке Ратманского и Десятникова своего классика. И даже Париж, воспроизведенный французским художником Жеромом Капланом, показался им не совсем Парижем. Французы отдали должное самой попытке воскресить тип полнокровного балета, в котором танец соединяется с пантомимой, драматизм с виртуозностью, предпринятой Ратманским. И с восторгом они встретили исполнителей. Причем градус восторга достиг максимума, если судить по отзывам балетоманов, на выступлении в главных партиях Анастасии Сташкевич и Вячеслава Лопатина, которые поехали на гастроли третьим составом. Они пришлись по душе многим зрителям своим полным самоотречением перед историей трагической любви балерины Корали и композитора Люсьена, потерявших друг друга в погоне за жизненным успехом. Впрочем, оценили парижане и умение детально прорабатывать роль, отличающее Диану Вишневу, и харизму ее нового партнера Владислава Лантратова, и понимание стиля хореографа, отличающее Евгению Образцову и Дэвида Холберга, и мастерство труппы в целом.
Милан, в отличие от Парижа, уже не помнит, что такое настоящие балетоманские страсти, эпоха, когда премьеры "Спящей красавицы" и "Раймонды" танцевали итальянки, а Матильда Кшесинская и Анна Павлова ездили усовершенствоваться в Ла Скала, закончилась сто лет назад. Сам факт, что театр рискнул запланировать десять представлений балетной программы, воспринимают там как сенсацию. Но именно это предпочтение, которое давно уже отдают итальянцы опере перед балетом, вероятно, и послужило движущей энергией при создании балета "Опера". Вместе с композитором Леонидом Десятниковым хореограф изобразил глубокий поклон барочной опере. Балет воскуряет фимиам мелодиям Глюка и текстам Метастазио - в музыке инструментальные фрагменты чередуются с вокальными ариями. Ратманский, Десятников и художники Колин Этвуд, Марк Стенли и Вендол Харрингтон весело перемигиваются за спиной своих героев и богов, пока те устраивают условно суровые войны и столь же условно страстные любовные сцены. Естественнее всех на высоте котурнов держится любимец местной публики Роберто Болле.
Можно было предположить, что в "Русских сезонах" таким же камертоном, как Болле в "Опере", окажутся Светлана Захарова и Андрей Меркурьев, танцевавшие московскую премьеру балета. И они предстали во всем великолепии русской традиции с ее открытым драматизмом. Но итальянцы не стали подстраиваться под гостей. Они предъявили собственных танцовщиков, великолепно чувствующих стиль Ратманского: это Кристиан Фагетти, Карло ди Ланно, Антонино Сутера, Федерико Фрези, Маурицио Личитра и Виттория Валерио.
И все же гвоздем программы оказался упакованный в середину вечера Concerto DSCH на музыку Шостаковича. В нем непривычно свободная Светлана Захарова заставила вспомнить, как некогда неповторимо хороша она была в своих первых пробах Баланчина. Не уступали ей и партнеры: Карло ди Ланно, Антонино Сутера, Федерико Фрези. Но выделять в этом балете отдельных солистов было бы несправедливо: труппа поражает уникальным умением передать музыку в движении. И оказывается, что Москва слишком самонадеянна в уверенности, что досконально знает стиль хореографа Ратманского. Но изучать его предстоит только на зарубежных образцах.