Накануне корреспондент "РГ" побеседовал с известным экономистом, ректором Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ Владимиром Мау.
Мир в поиске новых моделей роста экономики. Кризис закончился?
Владимир Мау: Кризис не начался рецессией и выход из рецессии - не есть выход из кризиса. О чем сейчас действительно можно говорить, так это о том, что кризис перевалил через экватор. Во-первых, появляются контуры новой экономики. Во-вторых, если вспомнить ситуацию 2008-2009 годов, то тогда непонятно было все или почти все: с чем мы столкнулись, как с этим жить... Во многом правительства и центробанки действовали методом проб и ошибок. Хотя большей частью - эффективно. Сейчас мы уже лучше понимаем, что происходит и чего можно ждать. К сожалению, это понимание еще не приносит с собой конкретных рецептов, как "лечить болезнь", тем более что, несмотря на глобальность проблемы, повестка у каждой страны своя. Но постепенно и эти вопросы решаются.
Вообще кризис - это цена современного экономического роста. Вот не было экономического роста до XIX века и кризисов не было. Точнее, они были связаны с другими факторами: чумой, войной... Теперь это необходимая плата за развитие. И надо быть к этому готовыми.
Так когда все-таки нынешний кризис завершится?
Владимир Мау: Ростки, такие, к примеру, как снижение безработицы в США и Европе, уже видны, и это говорит о том, что ситуация меняется. При этом мы видим, что изначальные ожидания на то, что на сей раз выход из кризиса будет обеспечен развивающимися рынками, не оправдались. Так что пока мы не можем говорить, что мир вышел на траекторию устойчивого роста. Это, безусловно, произойдет, но в перспективе.
Лет через пять или больше?
Владимир Мау: В пятилетней перспективе - вполне возможно. Есть некоторые отнюдь не абстрактные риски, влияние которых трудно предсказать. В последние годы в мировую экономику закачали рекордное количество денег, и это позволило поддержать ее на плаву. Но к каким поворотам может привести отказ от такой подпитки, в частности, сокращение программы количественного смягчения в США, никто не знает. Подобного опыта не было.
Когда можно ожидать выздоровления нашей экономики?
Владимир Мау: Она - часть мировой, и очень уязвима перед всеми глобальными потрясениями. Понятно, что если, к примеру, в Европе темпы нулевые или отрицательные, то, как бы нам ни хотелось, вряд ли стоит ожидать пятипроцентного роста нашей экономики. Но если ситуация будет улучшаться в мире, то улучшаться будет и в России. Если говорить об устойчивом развитии, то для нас оптимальный темп роста - это "выше, чем в Германии, но ниже, чем в Китае".
Хотя, на мой взгляд, пора вообще перестать обсуждать темпы экономического роста в краткосрочной перспективе и начать решать структурные проблемы экономики. Добиться краткосрочного ускорения просто, но это может закончиться катастрофой. Советский Союз в 1986 году захотел иметь темпы роста выше, чем в Великобритании и США, и спустя два года этих темпов достиг. Но это был количественный рост без соответствующего качества, обернувшийся тяжелым кризисом. Поэтому нужно говорить о качестве. Нам важно, чтобы появились наконец доступные кредиты, причем не по указке сверху, а в силу снижения инфляции и повышения уровня доверия в обществе. Чтобы сократился разрыв между инвестициями и сбережениями, сейчас мы ориентировочно сберегаем примерно 30-31 процент ВВП, а в инвестиции идет около 21 процента. Важно повышение производительности труда, увеличение несырьевого экспорта. То, о чем я сейчас говорю, не есть что-то радикально новое. Это непростые задачи, но именно ими нужно сейчас заниматься.