15.01.2014 15:32
Культура

В 60-е на "Мосфильм" стали приходить новые люди и делать новое кино

Текст:  Валерий Кичин
Это было переломное десятилетие в жизни не только нашего кино, но и страны: время очередных надежд. Бушуют споры "физиков" с "лириками", в Политехническом слушают молодых поэтов-бунтарей, в кино входит целая когорта новых режиссерских, актерских, операторских имен, и каждый год "Мосфильм" выпускает не менее десятка первоклассных картин.
Читать на сайте RG.RU

Рассказывает Александр Митта: "На "Мосфильм" стали приходить новые люди и делать новое кино, они приводили с собой других новых людей. Ромм привел Григория Чухрая, опекал Элема Климова, Ларису Шепитько, Ролана Быкова… Ивана Пырьева сейчас не все поминают добрым словом - он сложный был человек, но он позвал Рязанова и заставил его переснять первые 600 метров "Карнавальной ночи": он понял, какого класса режиссер перед ним, что картина получается замечательная. Вы можете сегодня представить себе продюсера, который пойдет на пересъемку 600 метров? Конечно, Рязанов великий режиссер и состоялся бы и без Пырьева, но Пырьев сразу поднял планку ожиданий от него. А энергия первого прыжка - очень важная вещь.

Во время съемок моей первой картины "Друг мой Колька" нами руководил Птушко - добрейший человек. И он уговаривал меня: Саша, делай сказки! А я рисовал все время - каждый кадр. Я же сначала мечтал быть художником, а не режиссером. В этом довольно жестком мире "Мосфильма" Птушко был как бы зоной добра. Моим вторым фильмом был "Звонят, откройте дверь". Я попросил Александра Володина написать сценарий, и он написал - очень тонкий и нежный. Я показал сценарий Ромму. Он отсоветовал: не надо, Саша, рано еще. Слишком тонко - провалишься, и будет плохо. А я все равно стал снимать. С ощущением, что все проваливается. Готовый фильм показал Ромму. Он посмотрел, коротко сказал: "По-моему, получилось" и вышел. Я понял, что провалился, нагрузил коробки с фильмом на тележку и везу в монтажную. И первый же встречный человек в коридоре студии мне говорит: "Саша, говорят, вы сняли прекрасную картину?". Открывается дверь, и оттуда тоже: "Саша, вы сняли чудную картину, поздравляю!". И так со всех сторон. Какой-то бред: картину никто еще не видел, это совершенно точно. Оказалось, Ромм, выйдя из просмотрового зала, шел по коридору, открывал все двери и сообщал: "Мой ученик снял прекрасную картину!". Он так нам делал на студии репутацию. А на студии все уже хотели, чтобы пришла молодежь. И отношение к нам было самое доброжелательное. И это был очень хороший старт. Тогда было такое время: снял первую картину успешно - все, ты уже непотопляем и можешь снимать следующую. Только сдавай в срок"...

Едва ли не каждый второй фильм студии переосмысливал привычные темы, по-новому открывал их обществу. Взорвала все штампы "школьного фильма" драма Юлия Райзмана "А если это любовь?" - она впервые всерьез заговорила о хрупкости эмоционального мира подростков, о трагедиях, которыми чревата школьная казенщина. Стремительно влетел в наше кино талантливый тандем - Александр Алов и Владимир Наумов. Их дебютом была "Тревожная молодость", ставшая началом их знаменитой "комсомольской трилогии", - в нее вошли еще "Павел Корчагин" и "Ветер". По трилогии видно, как менялось их мироощущение, как романтика уступала место сознанию трезвому и горькому. Сначала юношеское озорство, ликующее "все могу!", жажда заявить о себе как о новаторах, горланах и главарях. Затем - попытка увидеть в политических мифах времени подобие новой религии с ее пророками и мучениками. Таким мучеником для них стал Павка Корчагин с пылающим взором юного Василия Ланового. Фильмы были невиданно экспрессивны и несанкционированно патриотичны, и на молодых энтузиастов обрушился холодный душ партийной критики: их обвиняли в формализме, надрывности, вычурности, а в случае с "Ветром" им почему-то икриминировали "кинематографическое барокко". А лучший образец кинематографической сатиры тех лет - "Скверный анекдот" по Достоевскому - вообще лег на полку...

Надолго замолкший Михаил Ромм, оказалось, все это время очень серьезно внедрялся в научные сферы, изучал их нравы, поражался "отдельности" этого мира, где даже юмор простому смертному непонятен. И снял фильм-манифест "Девять дней одного года", где аскетизм художественных средств возведен в принцип, а предметом исследования стали "игры просвещенного разума" - это был, наверное, самый умный фильм нашей киноистории. Он вынес к славе и актеров нового типа - Смоктуновского, Баталова, Лаврову: на смену физической силе героев пришли мощь интеллекта и способной сомневаться аналитической мысли.

Григорий Чухрай в "Чистом небе" затронул больную тему культа личности, который трагически отзывался в человеческих судьбах. И совершенно новый ракурс взгляда на войну явил Андрей Тарковский в "Ивановом детстве". Блестяще дебютировали на студии Владимир Мотыль с "Белым солнцем пустыни", Лариса Шепитько с "Крыльями", Андрей Кончаловский с "Первым учителем". Зарождалась новая традиция "производственного фильма", где герои всерьез спорили о, казалось, скучнейших материях ответственности за свое дело, борьбы косного и прогрессивного, социальной справедливости: "Битва в пути" Владимира Басова, "Твой современник" Юлия Райзмана... Сейчас трудно поверить, но споры героев этих картин действительно будоражили общество и продолжались в жизни: оказалось, что думать в кино - увлекательно.

Бурно процветала комедия, почти каждая становилась всенародно любимой на десятилетия. Георгий Данелия делал лирические комедии, Леонид Гайдай возродил старинный эксцентрический жанр "комической фильмы", трюки и гэги; Элем Климов дебютировал язвительной, но добродушной сатирой на пионерский лагерь, Эльдар Рязанов с каждым фильмом предлагал все новые условия игры и новые оттенки жанра - от бытовой комедии до исторической и фантастической.

Выходит фильм непонятного жанра "Айболит-66" Ролана Быкова с его прибаутками, мгновенно улетевшими в народ, с его лукавством, куплетами и подспудными смыслами, которые пугали начальство: в кабинетах фильм называли "порочным". А Быков тогда был одержим идеями визуальных экспериментов, вариоэкрана, прихотливо менявшего свою форму, развития эйзенштейновского метода "динамического квадрата". Для его фильмов энтузиасты изобретали специальную аппаратуру, и примерно десять процентов его съемок на студии проходили по рангу "научно-исследовательских работ, а от актеров он требовал игры столь же сочной и откровенной, как в театре. И никто еще не знал, что примерно тем же путем примерно в то же время идут, экспериментируя, такие разные мастера, как Федерико Феллини и Боб Фосс.

Взгляните на далеко не полные списки того, что было снято в 60-е только на "Мосфильме", и вы навсегда расстанетесь с новейшими легендами о том, что советское кино производило на свет в основном совковую пропагандистскую труху. Даже недавний сериал "Оттепель", посвященный этому десятилетию, на этот счет сильно покривил душой: буколический стиль "Девушки и бригадира" к тому времени ушел в безвозвратное прошлое, все кино тех лет было ему полемично.

Главные фильмы 60-х:
Наше кино