Родина не забудет
Тех, кто ее любил.
Олег Шестинский.
Из эпитафии на Братском Блокадном кладбище
Добрый день, Дмитрий!
Пишет Вам вдова поэта Олега Шестинского (1929-2009). 27 января - 70-лет со дня снятия блокады Ленинграда, а 28 января Олегу Николаевичу исполнилось бы 85 лет. Всю блокаду он подростком провел в Ленинграде. Отца будущего поэта призвали в ополчение. Мама заведовала терапевтическим отделением в больнице на 27-й линии Васильевского острова, и каждое утро шла туда пешком пять километров со своей Петроградской стороны, а вечером - обратно. В Ленинграде жила и бабушка Анастасия Никитична Шубина, прожившая до ста одного года. Все блокадные дни она ежедневно ходила в Князь-Владимирский собор.
Все они похоронены на Серафимовском кладбище, о котором Олег Николаевич писал: "Я знал, что мертвые повсюду. Под дорожками, цветниками, под серо-блескучими камнями... Их завозили вповалку в открытых кузовах и сталкивали, как сухостой, во взъерошенные подрывниками траншеи. Не с тех ли тысяч безличностных захоронений заклубилось дымом равнодушие к личности? Вплоть доныне... Много лет назад, когда на Серафимовском сооружали блокадный мемориал, Ленгорисполком обратился ко мне с просьбой сочинить надписи для гранитных стел. Я написал..."
Посылаю Вам стихи Олега о блокаде.
Нина Николаевна Шестинская
Я песни пел,
Осколки собирая,
В орлянку меж тревогами играл.
А если неожиданный налет,
А если в расписанье мой черед,
То с кона взяв поставленный пятак,
Я шел с противогазом на чердак.
А было мне всего тринадцать лет,
Я даже не дружинник,
Просто - шкет,
Но "зажигалку" я щипцами мог
Схватить за хвост
И окунуть в песок.
1954 г.
Друзьям, погибшим на Ладоге
Я плыву на рыбацком челне,
Холодна вода, зелена...
Вы давно лежите на дне,
Отзовитесь, хлопцы, со дна.
Борька Цыган и Васька Пятак,
Огольцы, забияки, братцы,
Я Шестина из дома семнадцать,
Вы меня прозывали так.
В том жестоком дальнем году,
Чтоб не лечь на блокадном погосте,
Уезжали вы
Кожа да кости -
И попали под бомбу на льду.
Неприглядна в путину вода,
Не проснуться погодкам милым,
Их заносит озерным илом,
На года,
На века,
Навсегда...
1958 г.
* * *
Детям блокады
Не быть стариками.
Их матерям не умирать.
Ангелами над облаками
За все страданья
Парить им веками, -
Божия белая рать.
1995 г.
Воспоминание о блокаде
Когда блокадный город вымер
И выжег этажи пожар,
Одна лишь церковь Князь Владимир
Звала последних прихожан.
И бабушка сквозь колокольный,
Как бы заиндевелый, глас
Брела под купол сердобольный,
Молилась обо всех о нас:
О дядях, бравых офицерах,
О младшей дочери - враче,
О внуках, с голодухи серых,
О пище грезящих вотще.
И в замороженном притворе
Внимал, чтоб беды обороть,
Ей, не ханже и не притворе,
А мученице, сам Господь.
Я верю этой страстной были,
Дошедшей из блокадной тьмы, -
Ведь офицеры победили,
И чудом сохранились мы!
И нынче жизнь под черным крепом,
Но никого нет из родни,
Кто мог бы так общаться с небом,
Как бабушка в святые дни...
1996 г.
Ленинград
Мой Ленинград погребен Пискаревкою.
Санкт-Петербург - это город не мой.
Разве забуду, как мёрзли погодки
над бровкою
Снежной дороги блокадной зимой.
Разве забуду могилки умявшиеся,
В сонме крестов - моя бедная мать.
Тихие люди, без позы поклявшиеся,
Город врагу ни за что не отдать.
Разве из сердца признательность вынется
К тем, кто спасали нас, духом сильны, -
Зина Круглова, девчушка-дружинница,
Ставшая позже министром страны*...
Град, опочивший без завещания
На перехлестах гражданской войны...
Смутно сегодня для слуха звучание -
Санкт-Петербург - не его мы сыны.
Гордое имя разменяно биржами,
Души мельчит банкомётный устав...
Были героями, - стали мы бывшими
При шутовстве новорусских забав.
Мы на кладбищах войны похоронены,
Дети блокады, завьюженным днем,
Годы, историей провороненные,
Горьким предательством лишь назовем.
*Зинаида Михайловна Круглова в середине 1970-х годов стала заместителем министра культуры СССР.
Пишите Д. Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru
Календарь поэзии на сайте: www.rg.ru/plus/poezia