Это положение сегодня не распространяется на научные институты. Споры о предельном возрасте их руководителей идут уже много лет. Например, еще восемь лет назад в проект нового Устава РАН был внесен пункт о возрастном цензе. Однако академиков поправили, напомнив, что в Конституции нет никаких возрастных ограничений для того, чтобы человек занимал тот или иной пост. Для их введения нужен специальный закон.
Свой вариант возрастного ценза в свое время предложило Минобрнауки России: 60 лет для директоров институтов, их заместителей, а также "руководителей и заместителей руководителей структурных подразделений организаций", в том числе заведующих лабораториями и их замов. В исключительных случаях - по представлению трудового коллектива - предельный возраст может быть повышен до 65 лет. То есть условия более жесткие, чем для ректоров вузов.
Сейчас положение о возрастном цензе для руководителей научных учреждений находится в стадии разработки. Каким будет окончательный документ, можно только гадать. "РГ" попросила высказаться по этой проблеме известных российских ученых.
Валерий Козлов, вице-президент РАН:
- Вопрос о возрастном цензе для руководителей институтов к академии уже не имеет никакого отношения. Ведь по закону о реформе академий у нас больше нет институтов, они переданы в ФАНО. Теперь это их головная боль. Сейчас мы разрабатываем новый Устав РАН, но в нем вообще не будет ни одного слова о возрасте руководителей. Какие-либо ограничения являются нарушением Конституции РФ, поэтому их можно вводить только законом.
Михаил Угрюмов, академик РАН:
- Многие удивятся, но в ведущей научной стране мира, на которую нас призывают ориентироваться, в США, для ученых нет никаких ограничений по возрасту. У меня там немало знакомых, чей возраст уже перевалил за 80 лет. У них светлые головы, они делают науку мирового уровня. В стране никто не смотрит в паспорт ученого, важны только выигранные им по конкурсу гранты. Это единственный критерий оценки.
В Европе ситуация иная. Возраст любого сотрудника на государственной службе, в том числе и ученого, ограничен 65 годами. Многие, достигнув этого рубежа, уходят работать в частный сектор, на фирмы, а кто-то на пенсию. Но на пенсию достойную. К примеру, во Франции это 80 процентов от оклада, который у ученого составляет около 10 тысяч евро. Сравните с нашими пенсиями, поймете, в какой ситуации оказывается ученый.
Но глубоко ошибается тот, кто думает, что возрастной ценз для ученого в Европе введен, чтобы повысить уровень науки. Это сугубо политическая акция, которая должна снизить уровень безработицы. Однако той же цели можно достичь иначе, расширяя сферу науки, открывая новые лаборатории. Именно так и поступают американцы. Конечно, европейцы это прекрасно понимают и уже начинают постепенно уходить от ограничений по возрасту. Например, два года назад на такой шаг пошли в Англии: там тоже упразднили этот ценз для ученых.
Россия намерена пойти в противоположном направлении. Мне кажется, что надо еще и еще раз внимательно взвесить все "за" и "против", а главное, ясно понимать нашу специфику. Кадры в нашей науке, говоря образно, собраны в два "горба". Один образуют ученые старше 60 лет, среди которых немало известных имен, второй "горб" - молодые ученые в основном около 30 лет. Между ними - яма. Ее причины? Это и массовый отъезд российских ученых во времена кризиса, и демографические проблемы.
Кем же мы будем заполнять вакансии, которые освободят "устаревшие" ученые? Найдем ли среди молодых достойных претендентов? Я подсчитал, какой отбор в СССР проходили люди, чтобы стать научным сотрудником. Когда поступал в университет, конкурс составлял 40 человек на место. А затем требовалось выдержать серьезный конкурс при поступлении в аспирантуру. Сегодня в России единственный конкурс - это экзамены в вузы, в среднем он составляет 1:3. А дальше в аспирантуру берут фактически всех желающих. Для сравнения: во Франции, чтобы стать научным сотрудником, надо пройти сито 1:500.
Представим, что при смене поколений у нас на руководящие должности придут люди, чьи способности не прошли суровую проверку, они не испытали настоящей конкуренции, преодолев фильтр 1:3. Если такие люди возглавят лаборатории, где реально и делается наука, то мы ее обезглавим уже навсегда. Та же картина и с директорами институтов. Да, сегодня возраст подавляющего большинства руководителей перевалил за 60, а многих за 70 лет. Это люди с огромным научным, организаторским, жизненным опытом. Их смена будет черпаться все из той команды, которая не прошла серьезно "естественного" отбора. Итоги подобной акции, мне кажется, очевидны.
Что же надо делать в первую очередь? К сожалению, у нас созданы все условия для утечки мозгов. А ведь именно аспирант - это будущее науки. Его стипендия в России более чем в 10 раз меньше, чем в Европе, где составляет 1500 евро. Когда некоторые руководители с оптимизмом заявляют, что сейчас утечка мозгов прекратилась, они выдают желаемое за действительное. Самые талантливые по-прежнему продолжают уезжать из страны. И этот поток не остановить, пока здесь не будут созданы такие же условия, как в ведущих странах мира. А остаются середняки. Именно они и будут занимать руководящие "кресла" не по своим научным и организаторским способностям, а по паспорту.
Константин Северинов, профессор Ратгерского университета (США), заведующий лабораториями в Институте молекулярной генетики РАН и Института биологии гена РАН:
- В США для ученых действительно нет возрастных цензов. Если ты талантлив и способен по конкурсу выигрывать гранты, то возглавляй лабораторию хоть до 120 лет. Нет ограничений и для научных администраторов, но они не могут занимать высшие должности более, кажется, двух сроков. Так что система ротации действует автоматически.
Может, и нам по примеру Америки не надо вводить для ученых возрастной ценз? Но, как говорится, дьявол спрятан в мелочах. К примеру, есть принципиальный момент: как проходят конкурсы на получение грантов и кто оценивает проекты. В США экспертиза совершенно независима, никто и ничто не может повлиять на результат, ни ваш авторитет, ни имя в науке, ни связи. Все решает только научный уровень поданного на конкурс проекта.
У нас картина иная. Система экспертизы много и давно критикуется. Дело в том, что различные "персонажи", не обладая научным весом в мире, тем не менее самыми разными способами продавливают свои заявки через любые экспертизы, оттесняя действительно достойные проекты. Например, шквал критики со стороны многих зарубежных ученых вызвали итоги уже ставших знаменитыми конкурсов на мегагранты. Предполагалось, что в страну будут приглашены ведущие ученые мира, чтобы создать здесь научные лаборатории. Для отбора были приглашены авторитетные зарубежные эксперты. Казалось бы, все сделано по гамбургскому счету. Но вдруг выяснилось, что окончательное решение все равно принимали наши академики и чиновники минобрнауки. И в Российском научном фонде, который только что специально создан для грантового финансирования науки, знакомые все лица. Боюсь, мы в очередной раз наступим на те же грабли.
Не согласен, что возрастной ценз и смена руководителей, начиная с завлабораториями, приведет к развалу науки. Среди 30-летних немало талантливых ученых. Возражая против возрастного ценза, ссылаются на два кадровых "горба" и демографическую яму. "Горб пожилых" - это наследие советского периода, когда наука была необоснованно раздута. Для оздоровления ситуации надо не искусственно завышать число 45-летних, не "засыпать" яму, а сокращать число 70-80-летних руководителей. Их слишком много. А среди 40- и 50-летних немало ученых, которые способны возглавить научные коллективы.