Возник спор, имеющий несколько граней. Одна из них - правовая, другая - нравственная. Дискуссия, возникшая после публикации статьи в "Российской газете" и отклика на нее Александра Сергеевича Запесоцкого( см. РГ N6293 от 31. 01. 2014), показалась мне интересной и полезной. Наверное, потому, что я по своей практической деятельности - судья Конституционного суда и постоянно занимаюсь интерпретацией Конституции, но одновременно - и научный руководитель факультета права Высшей школы экономики в Санкт-Петербурге, а поэтому проблемы высшей школы мне не безразличны.
Итак, суть спора - может ли Совет ректоров, как общественное объединение, рекомендовать ректорам назначить лиц, ответственных за идеологическую работу?
Напомню, что сказано в статье 13 Конституции России:
"В Российской Федерации признается идеологическое многообразие.
Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной.
В Российской Федерации признаются политическое многообразие, многопартийность".
Слова - это одно из средств общения между людьми, это одна из систем общения, наряду с системами, основанными на цифрах или на ценах. Таково уж свойство слов, чисел и цен - они "двуличны", могут иметь разные смыслы, и это значит - могут вводить в заблуждение. Слово "идеология" - главное в возникшем споре - в недавний период истории нашей страны было прочно сопряжено с марксистко-ленинской идеологией, которая насаждалась как единственно правильная, как государственная и обязательная. Не случайно оно вызвало аллергическую реакцию у автора первой статьи в "РГ" на эту тему Юлии Кантор, политический задор которой вполне понятен. У слов и терминов есть своя история и своя инерция смыслов. То же самое в Германии, в которой после освобождения от нацизма понятие "патриотизм" исчезло из политического лексикона, поскольку ассоциировалось с любовью к германской нации. Столь же опороченным оказалось у немцев и слово "отечество". Однако затем там поняли: патриотизм старше национализма, старше всей национально-государственной структуры Европы, а поэтому он - и в своем генезисе, и в своей истории - вполне может сопрягаться с государством и конституцией, которой надо гордиться. Так возникла идеология конституционного патриотизма.
Обязательная или государственная идеология - это сугубо юридический термин, имеющий свое специфическое, во многом связанное с историей нашей страны, содержание, оно не равнозначно общефилософскому понятию идеологии. Нежелательность обязательной идеологии объясняется не только историческим прошлым нашей страны. В этом проявляется общий принцип соотношения государства и личности, государства и гражданского общества - принцип нейтралитета государства. Конституционное государство вполне может развивать этическое сознание как путем организации образования, так и путем поддержки тех общественных сил (в том числе церкви, мечети, буддийского храма и т.д.), которые не связаны конституционной обязанностью нейтралитета. Но вот в отношении идеологии, религии, бизнеса государство должно быть нейтрально и равноудалено. А поэтому я бы ответил на вопрос, звучащий в названии статьи А.С. Запесоцкого, так: у государства может быть идеология, но она не должна быть эксклюзивно-обязательной. Это одно из самых элементарных правил толкования законов - надо используемые в их текстах слова, понятия интерпретировать не изолированно, а в системе с другими положениями, которые есть в законе и, что самое важное, - в соответствии с теми целями, которые ставились при принятии закона или Конституции. Цели принятия Конституции указаны в ее преамбуле.
Часто можно услышать спекулятивные высказывания, что-де ними Конституция закрепляет эгоистические права, забывая об общих интересах. Но ведь в преамбуле записано, что принимающий Конституцию многонациональный народ России, "утверждая права и свободы человека", заботился о "гражданском мире и согласии". Граждане России имеют право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование. Собрания, митинги, демонстрации, шествия, пикетирование - это пять разных юридических понятий, но все они исключают право бить стекла, поджигать машины, строить баррикады, бросать булыжники и файеры в полицейских, поскольку такими действиями подрывается "гражданский мир и согласие". Правовое государство заботится о том, чтобы, говоря словами Канта, произвол одних субъектов объединялся с произволом других общим для всех законом свободы. И это вовсе не философия индивидуализма, а уважение к традициям.
Одна из самых важных из них - это традиция патриотизма. Опять же в преамбуле ставится цель: "возрождая суверенную государственность России и утверждая незыблемость ее демократической основы", народ "чтит память предков, передавших нам любовь и уважение к Отечеству, веру в добро и справедливость". Это для меня самые любимые строки в нашей Конституции! В них заключена идеология конституционного патриотизма, и это идеология нашего народа, которую статья 13 вовсе не запрещает. Надо очень внимательно обратить внимание на слова и их смыслы в конституционном тексте, не подменяя их субъективными представлениями. Любовь и уважение к Отечеству - это вовсе не любовь к государству, имеющая чуть ли не характер юридической обязанности! Отечество - это не корпорация, это страна, народ, объединенный общей культурой, частью которой является почитание своей истории, гордость за национальную культуру, за свою Конституцию.
Статья А.С. Запесоцкого заставила меня задуматься: когда я читаю лекции студентам, я занимаюсь образованием или обучением? Казалось бы, между этими словами нет разницы. Но Владимир Даль писал, что образование - это процесс не только передачи сугубо научных знаний, но и воспитательный процесс. Образованный человек - это не только научно-развитый, но и воспитанный, культурный. А вот обучение - это процесс передачи знаний и встречный процесс усвоения этих знаний. Владимир Даль добавляет, что синонимом обучения являются слова - школить, муштровать. Чем же я должен заниматься, читая лекции, - образованием или обучением студентов? Ответ дает Конституция: у каждого есть право на образование. Да и федеральный закон называется - об образовании, а не об обучении.
Понимая эту смысловую разницу двух слов русского языка, я считаю обязательным готовить из студентов-юристов не местечковых стрикулистов, не стряпчих, а государственных деятелей, верующих юристов - верующих в Добро и Справедливость. Будущие государственные деятели должны знать о предстоящей высокой ответственности за процветание Родины. В реальной жизни всегда противоборствуют три силы: сила Власти, сила Права и сила денег. Но только там, где сила Права (Правды) способна ограничить силу Силы и силу денег, начинается процветание. У Паскаля есть афоризм "Сила - право". Раскрывая его содержание, он писал: "Право всегда можно оспорить, сила легко опознаваема и бесспорна. Так что не удалось придать силу праву, потому что сила противоречила праву и сказала, что оно неправо, и сказала, что она права. И таким образом, поскольку не удалось сделать, чтобы справедливое было сильным, сделали, чтобы сильное было правым". А поэтому я должен транслировать слушателям своих лекций какие-то свои убеждения, идеи, не входящие в программы читаемого курса. Это тоже конституционная идеология, которая, кстати, находится под защитой положения Конституции об академической свободе (статья 44 - "каждому гарантируется свобода научного творчества").
Пользуясь этой свободой, я могу внушать студентам, что Конституция - это бесконечный источник разумных идей, выработанных мировым сообществом, а потому - это и источник оптимизма. Конституция - это и гарантия для проявления умеренного недовольства - недовольства, которое может служить источником развития. А государство, если оно претендует называться сильным, а не полицейским, защищает права человека и гражданский мир и согласие, и не надо относиться к родному государству, как к собаке, которую надо обязательно пнуть ногой.
Университеты - это своего рода живые архивы, накопившие знания и передающие их новым поколениям. При этом профессора привносят в науку что-то новое, добывая новые научные знания. Если при этом профессор еще и способен передавать свои убеждения, идеи, то это только надо приветствовать. Скорее всего, именно это и имели в виду ректоры Санкт-Петербурга, заботясь об идеологической работе в вузе. Вряд ли они хотели реанимировать идеократию, то есть слой профессиональных идеологов, занимающихся агитацией, пропагандой, формированием общественного мнения и манипулированием им, созданием таких идей, которые санкционировали, оправдывали сложившиеся в обществе отношения власти.
Идеология идеологии рознь. В возникшем споре у каждой из спорящих сторон есть своя правда. Публичная власть в России не должна принудительно насаждать обязательную государственную идеологию, поскольку такое принуждение нарушает право на свободу мысли и слова. В нашей стране никто не может быть принужден к выражению своих мнений или убеждений или отказу от них. Не допускается только пропаганда или агитация, возбуждающая социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Кстати, в идеологии часто используют символы: свастику, или серп и молот, или же платок или хиджаб. Вот почему возникают такие бурные дискуссии по поводу, казалось бы, простых проблем, касающихся одежды. Дело тут не в одежде, а в воинствующей идеологии, потому и опасной.
Если же государство формирует "идеологию развития" либо поддерживает идеологию конституционного патриотизма, то это вполне допустимая с точки зрения российской Конституции социально-полезная деятельность.
Идеология любви к своему Отечеству вполне может существовать и поддерживаться государством. Признаюсь, у меня нет пока своей точки зрения и о специфическом англо-американском патриотизме, который выражается афоризмом: "Права она или не права - но это моя Родина". Для меня Отечество - это в большей степени тот "дым отечества", который сладок и приятен, это память о детстве, о родителях, учителях, это народ, культура. Поэтому, когда я читаю в статье 59 Конституции, что "защита Отечества является долгом и обязанностью", учитывая, что долг - это не юридическая обязанность, а этическая, я вправе сделать вывод, что эта статья - о нашем патриотизме, об отношении к Родине, а не только о воинской службе.