Раньше это называлось Днем Советской армии и Военно-морского флота. Еще раньше Днем Красной армии и флота. Первое название на второе было изменено в 1949 году, о чем мы иногда забываем: то есть о том, что победила в Великой Отечественной войне не Советская армия, возникшая в 1946 году, а РККА - Рабоче-крестьянская Красная армия, которая победила в Гражданской войне.
Только поймите меня правильно. В моих словах нет пафоса в защиту именно "красных". Просто нужно признавать исторические реалии: к моменту нападения Гитлера на СССР у нас просто не было никакой другой армии, кроме той, что сражалась с "белыми". Я это понял из письма деда, написанного жене, моей бабушке. Командир РККА он пишет ей с Великой Отечественной: "В той (то есть гражданской. - П. Б.) войне было другое". Другое-то другое, но война была войной, командиры - командирами, солдаты - солдатами, а приказы - приказами...
Возможно, я ошибаюсь, но мне не нравится новое название праздника - День защитника Отечества. И мне гораздо больше по душе старое название, в котором, на мой взгляд, нужно было убрать политическую составляющую, но сохранить суть. День защитника Отечества звучит красиво и вдохновенно, но расплывчато. Радикал-националисты тоже искренне считают себя защитниками Отечества.
23 февраля - это День Армии. Праздник людей, которые или держали и держат в своих руках оружие, или готовятся его взять; тех, которые согласны носить военную форму, любят они ее или не любят. Которые готовы стоять в строю, подчиняться приказам и идти под расстрел за их невыполнение... Которые способны, будем говорить прямо, убивать других людей, не думая в этот момент, что у этих людей есть родители, жены, дети... Что эти люди, может быть, вовсе не плохие, а такие же, как они...
Лев Толстой вспоминал, как во время Севастопольской кампании на их бастион отправили молодых английских гвардейцев, цвет британской аристократии. Они все шли одетые с иголочки, не сгибаясь, без единого выстрела, их поливали картечью, устилая весь холм трупами... И русские офицеры, такие же аристократы, плакали при этом.
И опять я хочу, чтобы меня поняли правильно. Мне претит любой пафос войны. Война - это противоестественное состояние людей. И когда я встречаю в литературе сравнение войны с "жатвой" и прочее, мне становится тошно. Жатва и бойня - это не одно и то же. К тому же нужно отдавать себе отчет в том, что конец масштабным мировым войнам положили не Нюрнбергский процесс и даже не создание ООН, но атомные взрывы в Хиросиме и Нагасаки. Традиционная истина, что "один в поле не воин" была опровергнута в считанные часы. Один пилот был способен уничтожить целый город.
Не случайно в самом талантливом нашем романтике милитаризма Александре Проханове гораздо больше технологического пафоса, чем собственно боевого. Он больше рыдает о военных заводах, о военной науке, об авианосцах и прочем. И он на самом деле, конечно, прав. Можно возвести пятьдесят православных храмов вокруг разрушенного военного завода, но это - не решение вопроса.
23 февраля - праздник тех, кто решает этот вопрос. Кто брал и берет на себя эту ответственность. То, что этот праздник традиционно стал Днем мужчин по аналогии с 8 Марта - женским Днем, это правильно, но потому, что женщина на войне это уж совсем противоестественно. Хотя нельзя без слез читать о сестрах милосердия, дореволюционных, которыми становились самые чистые и лучшие девушки страны, и периода войны 1941-45 годов - читайте "У войны не женское лицо" Светланы Алексиевич.
И теперь о литературе.
"Как надену портупею, так тупею и тупею" - это, разумеется, ерунда. Как минимум, два русских классика самого первого ряда носили эти портупеи (ременной комплект для ношения холодного, а потом и огнестрельного оружия) и воевали - М. Ю. Лермонтов и Л. Н. Толстой. Самый изысканно-красивый поэт Серебряного века Николай Гумилев был Георгиевским кавалером и героем русско-германской войны. Самая талантливая русская проза 20-30-х годов ХХ века - проза о гражданской войне (вершина "Тихий Дон"). Великая Отечественная война унесла миллионы жизней, но объективно она породила расцвет в русской литературе...
Какой-то кровавой волной она смыла всю страшную идеологическую накипь на литературе, которая скопилась к началу войны. Это просто был эффект волшебной палочки! Весьма средний поэт 20-30-х годов Алексей Сурков буквально становится гением, написав единственное стихотворение "Бьется в тесной печурке огонь...", где встречаются просто невероятные по выразительности строки: "До тебя мне дойти нелегко, а до смерти - четыре шага..."
То же происходит с комсомольским поэтом Михаилом Исаковским, который пишет "Враги сожгли родную хату..." Это гениальные стихи, которые можно разбирать на сотнях страниц, и всё будет мало, потому что в них в совершенном виде выражена вся правда о войне. "Я шел к тебе четыре года, я три державы покорил..." - то есть не на Запад он шел эти четыре года, не ради победы он покорял эти державы, а чтобы домой обратно добраться - к семье! А семьи-то и нет... "Пошел солдат в глубоком горе на перекресток двух дорог, Нашел солдат в широком поле..." Это - космической мощи стихи!
А "военная проза"? Это жемчужное ожерелье - Некрасов, Симонов, Гроссман, Воробьев, Бондарев, Быков, Курочкин, Астафьев, "Живи и помни" Валентина Распутина!
Я думаю, что чудо "военной прозы" заключалось не в том, что она рассказала правду о войне. Она рассказала правду о человеке. И это был абсолютный переворот в художественном сознании после того, как литература наша пыталась служить внечеловеческим ценностям, хотя и делала это порой весьма талантливо. Это был сдвиг по фазе или лучше сказать - возвращение сустава в его естественное положение, с таким страшным хрустом, но на пользу...
23-го февраля это тоже стоит вспомнить.