Национальный музей имени Тараса Шевченко находится в доме основателя династии Николы Артемьевича. Но до недавнего времени считалось, что наследников у знаменитой фамилии не осталось. Но вот с Мишелем Терещенко мы беседуем в современном бизнес-центре на Подоле, в офисе его фирмы LINEN OF DESNA.
- Мишель, с чего начинался ваш путь на историческую родину?
Мишель Терещенко: Когда мне было лет восемь, я захотел выучить русский язык. Но бабушка была категорически против: слово "Россия" в семье не произносилось. И о своих легендарных предках и их роли в истории мы даже не догадывались.
В начале девяностых годов прошлого века семью разыскал посол Украины во Французской Республике Анатолий Зленко. Он привез письма от деятелей культуры и искусств Украины, работников музеев, основу которых заложили наши предки. Тогда мы впервые приехали в Украину, увидели дворцы, больницы, учебные заведения, построенные династией Терещенко, музеи и художественные коллекции.
- Как так случилось?
Мишель Терещенко: После Октябрьской революции семья начала жизнь с чистого листа. Правда, в 1960-х отец встретился в Женеве с тетей Надеждой (по мужу - Муравьев-Апостол). Она бережно хранила фотографии, документы, а, главное, память о нашем роде, учила внучек русскому языку. Но полное представление о предках я получил уже в Украине. В англоязычном справочнике было написано, что Михаил Терещенко умер, не оставив наследников!
- То есть, дедушка не афишировал свою родословную?
Мишелем Терещенко: Ему было слишком больно вспоминать о революции. Накануне своего тридцатилетия он, представитель российской элиты, обладающий колоссальным состоянием, блестящим образованием, оказался в Петропавловской крепости, откуда путь был только на плаху. Из каземата его вызволила молодая жена.
- Как ей это удалось?
Мишель Терещенко: После Февральской революции Михаил был министром финансов и иностранных дел России. Когда Керенский бежал из Зимнего дворца, министров арестовали. Их пытали, и чтобы сломить волю, каждое утро выводили на расстрел. Двое из них были казнены. Жена Михаила, француженка Маргерит Ноэ, часами простаивала перед Смольным, пытаясь попасть к руководству. Через посла Франции она добилась аудиенции с Лениным и Троцким. Бабушка напомнила, сколько семья Терещенко сделала для России и предложила колье с громадным бриллиантом на нужды революции. Вожди отказались. Но позже Троцкий через посла сообщил, что согласен.
- Что-то известно о судьбе семейной реликвии?
Мишель Терещенко: Голубой бриллиант в 42.94 карата, ограненный Картье по просьбе деда, 30 лет назад был выставлен на аукцион "Кристи". Его за 41 миллион французских франков купил арабский шейх.
- Как сложилась жизнь семьи после 1918 года?
Мишель Терещенко: Из Петрограда дедушка выехал в Финляндию. Затем - в Норвегию, но во въездной визе во Францию ему отказали. Так же, как и в Англию, США, Канаду. Скорее всего, по просьбе Ленина. Воссоединиться с семьей дед смог через пять лет. Бабушка все это время жила у родственников и воспитывала сына (мой отец родился в 1919 году).
Михаил Иванович управлял банками Валленберга, Ротшильда, затем его пригласили в Вену. В 1938 году Национальный банк Англии признал Терещенко человеком, который войдет в историю банковского дела: за день до прихода Гитлера в Австрию он вывел капиталы банка "Кредит-анштальт" в Монако.
- Финансисты обычно далеки от искусства, чего не скажешь о вашем дедушке.
Мишель Терещенко: Верно. "Я его люблю", - записал в 1912 году в дневнике Александр Блок. Эти слова касались дедушки. Позже поэт вспоминал: "Мы с ним в свое время загипнотизировали друг друга искусством". Юный Терещенко мечтал о собственном театре оперы и балета, к созданию репертуара привлекал Лядова и Глазунова. До революции он путешествовал с балериной Анной Павловой.
- И в Киеве дал 50 тысяч рублей, чтобы основать консерваторию. Откуда тяга к меценатству?
Мишель Терещенко: Скорее всего, это семейное. Прадед, гласный Киевской думы Иван Терещенко, был коллекционером живописи, которому завидовал сам Третьяков. Он дружил с главным живописцем Российского флота Верещагиным, финансировал Рисовальную школу Мурашко. После смерти Ивана Николовича вдова перечислила реальному училищу, университету и политехническому институту по 30 тысяч рублей для учреждения стипендий.
- А вашему отцу Михаил Иванович дал хорошее образование?
Мишель Терещенко: Да, отец окончил в Париже престижный Политехнический институт. Во Франции он был одним из ведущих специалистов в производстве алюминия.
- Мишель, а какой вуз закончили вы?
Мишель Терещенко: Бизнес-школу ESSEC. Потом работал водолазом в штате Флорида, испанской Барселоне, французском Марселе. Мы выполняли заказы компаний, участвовали в экспедициях, исследовали коммуникационные сети и производственные объекты под водой. Затем создал компанию, которая продавала снаряжение для дайверов и выращивала красные водоросли. Это очень ценное промышленное сырье. У меня были две плантации у Южных Филиппин и в лагуне Тулеар. К сожалению, район этот неспокойный, а водоросли любят тишину. Когда начались военные действия, пришел американский флот и меня не пустили на собственную плантацию. А потом и на Мадагаскаре произошел переворот. Пришлось фирму продать.
- Вас привлекает водная стихия?
Мишель Терещенко: Я люблю заниматься дайвингом в Красном море, плавать с дельфинами. А как-то сфотографировался с китовой акулой на Мальдивах.
- Как случилось, что вы стали возделывать лен?
Мишель Терещенко: Когда приехал в Глухов 11 лет назад, мне с ходу предложили в аренду тысячи гектаров. "Да я ничего не понимаю в сельском хозяйстве, - отбивался я. - И средств для инвестиций у меня нет". Земляки настаивали: потомок Терещенко должен найти выход. Через знакомых вышел на французские Федерации производителей льна и конопли. Их заинтересовало, что Глуховский институт лубяных культур вывел сорта ненаркотической конопли. Французы приобрели украинские технологии! Привлек и инвесторов. Из 12 арендованных гектаров 8 передал филиалу французской компании Шампань-Сереал, остальные оставил под лен-долгунец. Позже купил старенький льнозавод в Шосткинском районе.
- Почему решили взяться за запущенную на Украине отрасль?
Мишель Терещенко: Во-первых, это возрождение традиций, во-вторых - отрасль перспективна. Мы засеяли 300 гектаров и получили по 6 тонн с га. На заключительную переработку отправляем полуфабрикат в Китай. Дорого, но качество - превосходное. Однако спросом пользуются не только ткани из льна-долгунца. Лен используют в автомобилестроении. Из конопли изготавливают целлюлозу и бумагу, что помогает сберечь леса. Для Украины это актуально, как и производство биотоплива из костры. Сейчас создаем предприятие с замкнутым циклом по выращиванию и переработке льна-кудряша для получения изоляционных материалов.
- Ваша семья продолжает заниматься благотворительностью?
Мишель Терещенко: Свои скромные деньги мы вкладываем в возрождение родового гнезда в Глухове . Здания, построенные Николой и Артемием Терещенко, уцелели, но нуждаются в реставрации. Особенно пострадала Треханастасьевская церковь. Она была украшена изумительными фресками, церковь расписывали те же художники, которые создавали интерьер Владимирского собора, поскольку к возведению обоих храмов приложили руку мои предки.
- А как ваши дети, чем они занимаются?
Мишель Терещенко: С ними все хорошо. Дочка Изабель закончила Академию искусств в Париже. Вот на стене ее картина "Голубые города". Младший сын Димитрий пошел по стопам моего отца, он инженер по газовому оборудованию. Старший, Кристофер, учился в университете Сан-Диего. Сейчас работает в Париже финансовым аналитиком в области недвижимости. Не так давно подарил мне внучку.
Статья опубликована в "Российской Газете в Украине"