Сельские девушки, которые на 5-7 лет приходят в города, дабы заработать себе на приданое, - одна из важнейших пружин японского экономического чуда 60-х-80-х годов.
Как скопить на приданое?
Уходить до свадьбы на текстильные фабрики вошло в обычай у молодых крестьянок еще с XIX века. Тут и крылся секрет дешевизны японских тканей, наводнивших Азию в предвоенные годы. Автоматизация производства, переход на конвейер позволили японским предпринимателям расширить сферу применения этого "секретного оружия".
Со свадьбой связаны самые большие расходы в жизни японки. Чтобы подготовить все то, из чего по вековым традициям состоит приданое, невеста должна скопить примерно в тридцать раз больше денег, чем она может заработать за месяц. Чтобы раздобыть такую сумму, молодые крестьянки и отправляются на заводы. Труд у конвейера для них - заведомо преходящая полоса в жизни.
Обычай работать в городе лишь до замужества в сочетании с японской системой платить при найме самую низкую ставку, сделал девичьи руки наиболее прибыльными для нанимателей. К тому же сезонницу легко уговорить оставлять в кассе предприятия немалую часть этих денег. Сельскую девушку привлекают расчетом: если она согласится жить в заводском общежитии и питаться в заводской столовой, через 5-7 лет у нее как раз сложится нужная сумма.
По существу - казарменное положение, котловое довольствие. И все это задумано не только для того, чтобы девушкам было легче скопить свое приданое, но и для того, чтобы было проще держать их в повиновении. В условиях, схожих с жесткой воинской дисциплиной, вряд ли кому придет в голову выдвигать нанимателю какие-то требования, тем более бастовать.
Канат из тысяч женских кос
Приезжающие в Японию иностранные туристы спешат получить оплаченную порцию "восточной экзотики", непременным элементом которой служит женщина в кимоно. В Токио и Осаке на вечерние застолья туристов приглашают гейш. В Нагасаки их водят к "домику Чио-Чио-сан". В Киото им показывают храм Хонгандзи - самое большое деревянное сооружение в стране Восходящего солнца.
Его темные от времени столбы уходят вверх и теряются в величественном полумраке.
- Взгляните на эти опоры и стропила, - говорит гид. - Если случится пожар, в Японии нынче уже не найти таких вековых стволов. Да и прежде собрать их было нелегко. А когда свезли, строителям оказалось не под силу поднять такую тяжесть.
Как же удалось сделать это? Благодаря женщинам. 40 тыс. японок остригли свои косы и сплели из них канат невиданной дотоле прочности. С его помощью 80 опорных столбов были установлены. Балки подняты и закреплены. Вот он - этот канат. Ясно, что для него потребовались длинные волосы. Женщины укладывали их тогда в высокие прически, какие теперь носят только гейши...
Изумляясь тому, что косы 40 тыс. японок когда-то помогли построить самый большой в Киото храм, турист вряд ли подумает о миллионах женских рук, составляющих нынче почти половину рабочей силы Японии.
- Купите эти шелка на память о красавицах древнего Киото! - говорят иностранцам, насмотревшимся на кимоно гейш.
А ведь кроме чайных домов, кроме памятников старины, куда возят иностранных туристов, не меньшей достопримечательностью Киото можно считать целый городской район - Нисидзин, где на сонных с виду улочках от зари до зари слышится стук старинных ткацких станков.
- Скажите, что труднее всего дается в вашем ремесле? - спросил я одну из киотских ткачих.
- Труднее всего, пожалуй, ткать туман - утреннюю дымку над водой... - подумав, ответила девушка.
Стало совестно, что я назвал ремеслом то, чему по праву следует именоваться искусством.
Казалось бы, что общего между тесными коморками кустарей и цехами современного завода, до которого от Нисидзина несколько веков и несколько минут ходьбы? Высокие пролеты, лампы дневного света, прохлада кондиционеров.
Но на бесшумно пульсирующем конвейере, как и на кустарном ткацком станке, те же виртуозные пальцы творят славу Японии, не менее заслуженную, чем слава киотских шелков.
На девушке серая форменная блуза, волосы убраны под такой же чепец. К груди приколот жетон с именем и личным номером - он же пропуск в цех. Сосредоточено склонившееся лицо полуосвещено, ибо сияние люминесцентных ламп направлено прежде всего на ее руки.
Длинные чуткие пальцы шлифуют линзы для фотоаппаратов, припаивают чипы на сборке телевизоров, фотоаппаратов, мобильных телефонов. И красота этих рук столь же достойна быть воспетой, как их умелость. Даже огрубев от крестьянского труда, руки японок сохраняют артистическую утонченность.
Девичьи руки - именно они в свое время утвердили за Японией славу "царства транзисторов", именно благодаря им японская радиотехника, электроника, оптика пробили себе дорогу на мировые рынки.
Как сезоннице попасть в штат?
Патриарх японского бизнеса - основатель концерна "Панасоник" Коносуке Мацусита положил начало традиции корпоративных браков. Владельцы фирм обращают внимание на сельских девушек, проявивших себя талантливыми рационализаторами, и сватают им женихов из числа сослуживцев.
Потом такие корпоративные семьи получают по льготным ценам фирменное жилье. Так сельская девушка-сезонница становится штатным сотрудником фирмы, начинает работать там на постоянной основе.
Покупая цветные гравюры великих мастеров прошлого Хокусаи или Хиросигэ, иностранные туристы любят философствовать о неизменности лица Японии. Все так же оттеняют синеву весеннего неба снежная шапка горы Фудзи и розовые соцветия сакуры.
Столь же колоритны сгорбленные фигуры земледельцев в соломенных шляпах среди блеска залитых водой рисовых полей. Ведь машина не может полностью заменить чуткость человеческой руки, способной посадить куст рисовой рассады в холодную жидкую грязь и не повредить при этом ни одного из нежных стебельков.
Рисоводы все так же расчерчивают серебристую гладь залитых водой полей ровным зеленым узором. Чтобы заметить перемену, надо подойти и вглядеться: чьими руками?
Из села уходит молодежь. Взрослые мужчины, вспахав землю, тоже отправляются на отхожие промыслы до жатвы. Остаются девушки. Им приходится брать на себя самое тяжкое звено в древней цепи сельскохозяйственных работ. А чтобы скопить на приданое, молодые крестьянки на 5-7 лет становятся сезонницами.
Ну а девушки из городских семей? Их тоже под разными предлогами переводят после замужества в разряд временных работниц с очевидной целью: привязать женщин к низкому заработку, лишить их надбавок за стаж, на чем держится специфическая для Японии система найма. Вот достаточно красноречивая цифра. Средняя зарплата женщин в Японии почти на треть ниже мужской.
40 тысяч японок, которые остригли косы, чтобы сплести из них канат и помочь построить храм Хонгандзи, стали легендой. Но справедливо ли оценена тяжесть, которую поднимают десятки миллионов женских рук в наши дни?