Но среди них - лучшие, по мнению куратора Наталии Веденеевой, офорты, акватинты и гравюры в карандашной манере из знаменитых собраний графики князей Барятинских, графов Бобринских, коллекции купцов Басниных, которые были национализированы после октябрьской революции 1917 года. В том числе - масштабный лист "Декоративное убранство залы для спектакля, данного по случаю бракосочетания Людовика, дофина Франции с Марией-Терезией, инфантой Испании 23 февраля 1745", что с мельчайшими подробностями запечатлел в рисунке, а затем перенес на гравюру Шарль Никола Кошен младший… И - небольшой лист "Безумие века" (1750-1760) Анжелики Мартине, где дама держит на коленях кота, наряженного по последней моде. Выставка начинается знаменитым офортом Никола Анри Тардье "Отплытие на остров Киферу" (1733), сделанным по одноименной картине Антуана Ватто 1717 года, что положила в живописи начало жанру "галантных празднеств". А завершается - "Галантным булочником" (1770-е), изображенным Луи Альбу с парой багетов под мышкой и атрибутом профессии - специальной мерой, похожей на треугольник.
Собственно, выставка и сама не прочь выступить в роли своего рода "Отплытия на остров Киферу". Разумеется, не столько на мифологический остров Афродиты, где она "вышла из пены морской", сколько в пространство французского рококо. Это пространство строго организовано, в том числе в экспозиции. Вот парки, "фонтаны любви", раковины-гроты, скульптуры амуров, призванный обозначить мир дикой природы … Вот будуары, в которых происходят сложносочиненные церемонии утренних одеваний (включающих две части - приватную и парадную), и где "любопытный пастушок" с одноименной гравюры наблюдает, как госпожа развязывает корсет, пытаясь поймать блоху. Чем не завязка любовного приключения? Вот мир салона, где беседуют, читают, играют в карты, устраивают балы… Тут - модные прихоти, там - театр. Словом, нам предлагают погрузиться в мир галантных празднеств, изящного флирта, утонченных салонных бесед, и вечерних балов… Мечтательной "телепортации" зрителя в галантный век способствует и музыка из опер-балетов XVIII века, звучащая в зале, и подлинные веера из коллекции историка моды Александра Васильева в экспозиции.
Как анонсировал журнал "Меркурий" в октябре 1777 года выпуск тиража гравюры Никола Делоне "Счастливый момент", "эта композиция приятна и создана, чтобы нравиться". Вот и об этой выставке можно сказать, что она "приятна и создана, чтобы нравиться". Вопрос, не в том, что это сближает экспозицию с пространством не только журнальных анонсов XVIII века, но и с журнальным глянцем нынешней эпохи (даром, что большинство гравюр монохромны). В конце концов, этот экспозиционный ход не хуже других, правда, здесь скорее подразумеваемый, чем четко артикулированный. Вопрос в том, что предложенная стратегия "отплытия" в виртуальные "сады счастья" в ту же эпоху рококо была отнюдь не столь однолинейна.
Кстати, вокруг трактовок той же картины Ватто "Отплытие на остров Киферу" копья ломались, как минимум, два века. Об этом писал когда-то Александр Якимович. Одни, как Огюст Роден, доказывали, что это история о нарастании любви, другие, напротив, обнаруживали в ней угасание чувства. Получается, не очень даже понятно, отплытие перед нами в любовное приключение или возвращение из него на грешную землю. Третьи обнаруживали отсылки к современным Ватто спектаклям. Естественно, возможных источников вдохновений нашлось несколько. Четвертые видели в картине соединение реальности и метафоры любви. Наконец, Михаил Алпатов считал, что, если присмотреться ко второму плану картины, то можно обнаружить, что он едва ли не шаржирует, во всяком случае - явно снижает пафос галантных отношений дам и кавалеров, что на первом плане.
В итоге вроде бы понятный "галантный" сюжет, с малышом Эротом, оседлавшим мачту корабля, и его собратьями, образующими в небе гирлянды, что парашютисты в затяжном прыжке, включен сразу в несколько взаимно исключающих прочтений. Причем идеально в них вписывается. Нежные чувства и комический их парафраз - в одной картине. И одной гравюре, соответственно. И судя по офортам "Галантный хирург", "Сюрприз", не говоря уж о гротесковых "Играх детей", где маленькие персонажи добрались-таки до гардероба взрослых, умение обнаружить смешную сторону в сценах "нравов", ценилось высоко. Но в гравюрах по картинам Ватто, Фрагонара, Буше умение уравновешивать разные прочтения соединяется с искусством безупречной композиции. Гравюры словно готовы сию минуту развернуться то ли в рассказ, то ли в комедию. Оценить сценическую продуманность сюжета позволяет офорт Никола Делоне "Счастливые возможности качелей" (1768) по картине Фрагонара, где с ножки красавицы, взмывающей на качелях, туфелька улетает аккурат в сторону спрятавшегося в кустах влюбленного… Зритель оказывается в роли наблюдающего за наблюдателем.
Вообще, принцип двойного кода и взгляда с разных точек зрения был в ходу. Достаточно вспомнить "Персидские письма" Монтескьё, показавшего нелепость привычных обычаев с точки зрения воображаемого путешественника, или "Кандида" Вольтера… Век ценил наблюдательность, остроту ума, умение не верить авторитетам, а не только галантные манеры. Но как раз свободолюбивый потенциал той эпохи, столь значимый для культуры России XVIII- начала XIX веков, оказался не востребован в экспозиции выставки.