Больного в клинике Мехико посещают его супруга Мерседес и два сына - Гонсало и Родриго, а также другие близкие люди. Маркес может быть выписан из госпиталя уже в ближайший вторник. Об этом сообщил в пятницу его сын Гонсало. "Предполагается, что он выйдет во вторник, он поправляется, ему оказано должное внимание".
Будем надеяться, что это так и пожелаем замечательному писателю скорейшего выздоровления. Тем более что для нас Маркес не просто один из писателей, но и целая эпоха нашего литературного развития. Об этом уже стали забывать, но в 70-е и начале 80-х годов влияние Маркеса на советскую литературу было огромным, феноменальным. Его можно сравнить только с влиянием Эрнеста Хемингуэя, который, в свою очередь, вместе с Уильямом Фолкнером, существенно повлиял на Маркеса.
Романом "Сто лет одиночества" не только зачитывались в то время. Он стал своего рода лабораторией для русской прозы семидесятых. Подозреваю, что он оказал существенное влияние и на прозу других республик СССР, например, на грузинский и армянский романы. Но этого я не могу утверждать. А вот что Виктор Астафьев однажды назвал Маркеса среди своих любимых писателей, это я хорошо помню.
Габриэль Гарсиа Маркес родился в 1927 году в Колумбии в небольшом городке Аракатака недалеко от побережья Атлантического океана. В возрасте 12 лет начал учебу в иезуитском колледже городка Сипакира, в 30 км к северу от Боготы. В 1946 году поступил в Национальный университет на юридический факультет. Тогда же познакомился со своей будущей женой Мерседес Барча Пардо.
Первый рассказ Маркеса был опубликован в 1947 году. С 1950 по 1954 год Маркес работал репортером. Его посылали в Италию, Польшу, Францию, Венесуэлу и США. В 1957 году 30-летний Гарсиа Маркес работал корреспондентом на московском фестивале молодежи и студентов. Воспоминания об этом событии запечатлены в эссе "СССР: 22 400 000 квадратных километров без единой рекламы кока-колы!"
С 1961 года Маркес обосновывается в Мексике. В 1962 году появляется сборник рассказов "Похороны Большой Мамы". В январе 1965 года Маркес уходит в добровольное заточение и пишет роман "Сто лет одиночества", который увидел свет в 1967 году. Успех был огромный, тираж за три года составил более полумиллиона экземпляров, что невероятно для Латинской Америки. Писательскую манеру Маркеса критики называли "магическим реализмом". Его перевели на многие европейские языки, в том числе - на русский в 1970 году. С этого момента началось триумфальное шествие Маркеса по СССР. В 1982 году ему была присуждена Нобелевская премия.
Эпоха триумфа Маркеса у нас закончилась, как ни печально звучит, с появлением той самой кока-колы, рекламу которой он не увидел в СССР в 1957 году. Этот забавный очерк о том, что он впервые увидел за "железным занавесом", был напечатан в 1959 году в венесуэльском журнале "Кромос". На русском языке очерк впервые опубликован в журнале "Латинская Америка" в 1988 году. То есть спустя тридцать лет. Нет, Маркес не критиковал СССР. Он писал о нас скорее с симпатией. Но, обогащенный американским и европейским опытом, он изумлялся наивности и неиспорченности нашего тогда единого советского народа. Вот что он писал, например, о своем путешествии через Украину: "В деревнях, украшенных в честь всемирной дружбы, приветствовать нас выходили крестьяне. На площадях среди множества цветов, там, где обычно ставят памятники знаменитым людям, возвышались статуи, символизирующие труд, дружбу и здоровье..."
А вот что писал о советском искусстве и его связи с реальной жизнью: "Русская литература и кино с поразительной точностью отобразили жизнь, пролетающую мимо вагонного окна. Крепкие, здоровые, мужеподобные женщины - на головах красные косынки, высокие сапоги до колен - обрабатывали землю наравне с мужчинами. Они приветствовали проходящий поезд, размахивая орудиями труда и крича: "До свидания!" То же самое кричали дети с огромных возов с сеном, которые неспешно тащили могучие першероны (лошади тяжеловозы. - П. Б.) с венками из цветов на головах".
С эпохой советского наива закончилось и могучее влияние Маркеса на нашу литературу. И дело, конечно, не в кока-коле, хотя и в ней тоже. Дело в том рационе мировой культуры и литературы, который мы с тех пор стали свободно потреблять. Прежде всего нашей собственной литературы. Ведь это нелепость, что когда у нас печатали Маркеса, у нас не печатали Набокова и Газданова. А Платонова и Булгакова печатали в крайне урезанном виде.
Сегодня в России Маркеса просто читают. Или не читают. Но правы, конечно, первые, а не вторые, потому что он действительно очень крупный мировой писатель...