Более того, на открывшейся в понедельник весенней сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) представители Грузии попытаются доказать европейскому сообществу, что "вопрос закрыт" и программу переселения турок-месхетинцев можно свернуть в связи с ее окончанием. Подробности "РГ" узнала у руководителей международной общественной организации месхетинских турок "Ватан" Жавида Алиева и Фуада Пепинова.
Фуад Пепинов: Представители Грузии пытаются доказать, что программа репатриации сработала, и на историческую родину переселились все, кто хотел. Но ситуация, которая сейчас существует, доказывает обратное: никакого возвращения и в помине не наблюдается. Достаточно сказать, что с территорию России, где проживает около 110 тысяч турок-месхетинцев, в Грузию за эти годы, с тех пор, как в 2007 году был принят закон о репатриации, не вернулся никто. Удовлетворено лишь одно заявление из России, хотя мы еще в 2009 году собрали 2 тысячи заявлений и подали их в грузинское консульство в Москве.
А как же цифры, к которым апеллирует Тбилиси, выступая в Совете Европы?
Фуад Пепинов: За эти годы лишь 1175 туркам-месхетинцам со всех стран СНГ дали статус репатрианта. При том, что около 400 тысяч турок-месхетинцев проживает в девяти странах мира. Конечно, не все поедут в Грузию, но часть хочет вернуться на родину предков. Когда в Грузии в 2007 году появился Закон о репатриации, а в Совете Европы за его выполнением стала следить так называемая Мониторинговая группа исполнения обязательств. Изначально предполагалось, что заявления от желающих будут приняты до 2009 года. Затем, в связи с неожиданно малым количеством заявлений, с большим скрипом срок продлили на один год. И все застыло. Вдобавок, в процессе репатриации было много проблемных точек. Во-первых, о законе мало кто знал, тем более что в России большинство турок-месхетинцев занимаются крестьянским трудом и живут в глухой провинции. Во-вторых, сбор более 17 справок, а они должны были быть представлены на английском языке, обходился примерно в 600-700 долларов, что является обременительной суммой для крестьянина. Но самое главное, заявитель должен был отказаться от гражданства той страны, где он проживает. Представьте ситуацию: человек перестает быть гражданином России, а в Грузии ему отказывают в прошении. Выходит, я гражданство и здесь потерял, и там не получил.
Правы были те аналитики, которые говорили о том, что для потенциальных репатриантов вдвигаются требования признать свою принадлежность к грузинскому этносу?
Фото:Jacqueline Larma/AP
Жавид Алиев: К сожалению, грузины в очень настойчивой форме добивались того, чтобы слово "турок" нигде, ни в одном документе не употреблялось. Никогда, ни в одном документе по репатриации вы не найдете слово "турок". Для них мы в документах и в жизни - депортированное население. Мы с этим согласились, куда деваться. Чтобы стоять насмерть в этом вопросе, надо иметь более сильную позицию, компетентность, и прочее. Хорошо, мы согласились. Кроме этого началось нагнетание психоза среди населения тех районов в Грузии, исторической родины, куда собираются вернуться турки - месхетинцы. Население пугают, мол, сейчас сюда приедут мусульмане и тут такое начнется, как в Европе. Хотя мы много раз доказывали: мы мирное население, далекое от политики и занимающееся тяжелым крестьянским трудом.
Сколько турок-месхетинцев собирается вернуться в Грузию и в какие районы?
Фуад Пепинов: Получив это право, дай бог, мы туда соберем и перепроводим, 15-30 тысяч человек, больше вряд ли. Почему? Потому что все упирается в вопрос экономический. Отсутствует материальная поддержка со стороны грузинских властей. Мы не можем ждать помощи ни в плане переезда семей, ни в плане обустройства. Предлагаются конфликтогенные планы перемещения переселенцев в места, предназначенные для беженцев из других регионов или уже обжитые другими этносами районы. Мы хотим вернуться в Ахалцихе - это сердце нашей исторической родины. Уверяю, что на чьи- то дома, тех же местных жителей, поселившихся и живущих там, мы не претендуем. Рядом там до сих пор стоят наши покинутые села в неприкосновенности. Грузины дали понять, что никакой финансовой помощи в восстановлении не будет. Осознаем, что на родину поедут малообеспеченные крестьяне, потому что оставшиеся, в том числе и в России, кто уже укоренился, не бросят свой бизнес и никуда не уедут. Они даже в Америку не тронутся, если у них здесь есть свой отлаженный бизнес. Глупо себе представлять, что вдруг все встанут с места и помчатся туда. Там ведь жить не на что, кроме как обрабатывать землю тяжелым трудом.
Мы не жалуемся: турки-месхетинцы всегда были тружениками.
Раньше среди депортированных турок-месхетинцев были одни сельские батраки. И все. Слова не могли сказать. А сейчас молодежь кипит, желая вернуться на историческую родину. В Турции, Азербайджане, Казахстане, в Киргизии, в России. Везде.
В данный момент заявления от вас в Грузии принимаются?
Фуад Пепинов: Давно не принимаются. Еще с 2011 года.
Жавид Алиев: Когда в Азербайджане было финансирование программы репатриации, там было подано до 6 тысяч заявлений, которые были написаны на азербайджанском и на русском языке. Там сидели специальные люди, которые переводили их на английский язык. То, что успели, 5600 прошений были переданы в Грузию, а остальные остались у них в офисе.
До сих пор лежат без ходу?
Фото:Vladimir Pirogov/Reuters
Жавид Алиев: Да, до сих пор лежат. В Азербайджане лежат.
Грузия хочет, что бы Совет Европы как-то юридически закрыл этот вопрос?
Жавид Алиев: Да, конечно.
То есть, они хотят получить на это счет какой-то документ от Совета Европы?
Жавид Алиев: Да, что закон исполнен, программа репатриации выполнена, это автоматически снимает с Тбилиси обязательство по переселению турок-месхетинцев на историческую родину. Это может случиться на любой сессии ПАСЕ, даже на весенней, в апреле.
Удалось ли вам "достучаться до Европы"?
Фуад Пепинов: В мае прошлого года в Тбилиси нам удалось поговорить с представителем Евросоюза Томасом Хаммербергом. Он очень внимательно отнесся ко всем нашим предложениям. Первое: в принципе, процесс реабилитации и репатриации, восстановления гражданства не должен иметь временных ограничений, Второе: наконец-то на деле создать в Грузии постоянный орган, который будет заниматься проблемой репатриации турок-месхетинцев. Третье: принять положение о бессрочном возвращении тех, кто может доказать по документам, что в Месхетии жили их предки. Хаммерберг счел нашу концепцию достаточно конструктивной и разумной. Но с другой стороны, мы понимаем, что на Совет Европы оказывается давление со стороны Грузии: ведь на каждой сессии они заявляют о выполнении обязательств перед Советом Европы. Мы выступаем за прагматичный диалог в поисках разрешения этой накипевшей проблемы. Но продвижения диалога с Тбилиси так и не наступило.