Недетский писатель
Елена Цезаревна, Корней Чуковский продолжает оставаться самым издаваемым детским писателем?
Елена Чуковская: Да, и как мне говорят, когда я выступаю в книжных, самым раскупаемым. История его детских сказок продолжается, они сейчас выходят во всех издательствах, с разными рисунками, в виде игрушек, с дисками - но вот судьба взрослых вещей остается далеко не такой завидной. А ведь Чуковский обижался, если его называли детским писателем, сам он себя считал критиком, историком литературы.
Однако в его перечне книжек для детей 20 наименований, а взрослых книг - на порядок меньше.
Елена Чуковская: Да, но в 15-томнике издательства "Терра", вышедшем к 2009 году, они заняли - все сказки, пересказы, часть переводов - только первый том. А 14 томов - это всё остальное. То издание было объемным, с комментариями, а сейчас "Время" выпускает собрание сочинений "летучее", состоящее из отдельных, самых популярных вещей, тома идут ненумерованные и не надо собирать обязательно их все.
И вы начали это собрание с книги "Живой как жизнь".
Елена Чуковская: Это последняя книга, написанная Корнеем Ивановичем в 60-е, она о судьбе нашего языка. Именно в ней придумал и ввел в язык слово "канцелярит", считая, что основная болезнь языка - это бюрократические термины.
Это ведь оттуда знаменитый вопрос, вошедший в учебники, - "Ты по какому вопросу плачешь?"
Елена Чуковская: Конечно. И там еще масса смешных примеров - вроде "обрыбления пруда карасями", "крысонепроницаемости зданий", "удобрений в лице навоза" - все это из "Живого как жизнь" и, увы, по-прежнему актуально, канцеляриты из языка никуда не делись.
Чуковский под цензурой
"Высокое искусство", вторая книга из "летучего" собрания - многократно издавалась...
Елена Чуковская: Да, эта книга выдержала много изданий, начав с 1919 года, когда Корней Иванович вел студию переводчиков при издательстве "Всемирная литература", с книжки "Принципы художественного перевода", совместной с Гумилевым. Чуковский постоянно расширял свою статью о прозаических переводах, она стала книгой и сегодня расходится в магазинах за считаные дни. Чуковский, анализируя работу переводчиков и сам переводил Киплинга, Шекспира, Дефо, Твена, О Генри, Распэ. В 60-е он дополнил "Высокое искусство" анализом переводов "Одного дня Ивана Денисовича" в Англии и США. Но вмешалась цензура.
Солженицына вырезали?
Елена Чуковская: Да, в изданиях 1968 и даже 1988 годов этой главы нет, а речь там идет речь о переводе лагерных оборотов вроде "бушлат деревянный" или, там, "лють сегодня с ветерком", "шу-шу по бригаде". В книге есть глава "Русские кобзари", посвященная Тарасу Шевченко. Дед обожал Шевченко и считал, что его не надо переводить в принципе, чтобы человек русский слышал украинскую звукопись. У меня в ходе подготовки текста возникли "самоцензурные" соображения - я не была уверена, что это сегодня актуально. Но, как показала жизнь, я ошибалась.
"Дневник - это ваш жанр"
Собрание Корнея Чуковского - это все же переиздания, а вот многие сочинения Лидии Чуковской вышли впервые.
Елена Чуковская: Лидия Корнеевна была крайне несговорчивой с редакциями. Так, в 40-е ей заказали комментарии для школьников к "Былому и думам", она долго писала, сдала, ей сделали замечания, с ее точки зрения нелепые - она хлопнула дверью, работа не вышла. А свои книги она писала во времена, когда издать их было невозможно в принципе.
Вы о дневниках и о том, что Лидия Корнеевна создавала на их основе?
Елена Чуковская: Мама вела дневники всю жизнь, уже полуслепой подробно записывала впечатление от книг, от людей, от слушания радио. Всего сохранилось порядка двухсот тетрадей, и многие из записей сейчас впервые увидели свет. В это издание я включила, например, выборку об Иосифе Бродском - ведь борьба за его освобождение затевалась, велась и переживалась в этой квартире, здесь Фрида Вигдорова с Лидией Корнеевной писали бумаги в разные инстанции. А что касается ее дневников как основы для литературы, то еще Маршак в 30-е сказал маме, что это ее жанр, "работайте в этом направлении". И она, кроме "Записок об Анне Ахматовой" - полноценной прозы, где есть не только дневник с точно, слово в слово, записанными словами Ахматовой, а еще и раздел "За сценой", комментирующий происходившее, - выстраивала свои книги, используя дневниковые записи как основу художественной оценки эпохи. Изданная в нынешнем собрании повесть "Спуск под воду", книга о 49-м годе, о борьбе с космополитами, - это тоже дневник героини, на основе которого вышел психологический портрет времени.
А в томе "Памяти детства" - портрет-воспоминание о Корнее Ивановиче, и сразу понимаешь, откуда выросла его "От двух до пяти".
Елена Чуковская: "Памяти детства" Лидия Корнеевна написала в 70-е годы, после смерти отца, специально для "Детгиза", но издавать это тогда запретили. Мама вспоминает о том, как Корней Иванович воспитывал своих детей, читал им стихи, учил английскому, что он от них требовал. У него было четверо, и кроме своих детей всегда была масса детей вокруг, в Куоккале устраивались детские праздники, в Тенишевском училище был детский театр , в котором Корней Иванович вместе с художником Анненковым ставил "Дюймовочку". В Переделкине до сих пор проводят костры в память тех, которые организовывал там Корней Иванович. Он и писал, что отдыхать может только среди детей.
А каким дедом был Корней Иванович - строгим, требовательным, добрым?
Елена Чуковская: Он был, с одной стороны, требовательным, ему не нравилось болтание детей без дела, он все время старался нас к чему-то привлечь - печатать ли на машинке, полоть ли землянику. Но при этом очень не любил делать замечания.
Кстати
В первом посмертном собрании сочинений Лидии Чуковской 11 ненумерованных томов. Часть книг - "Записки об Анне Ахматовой", "В лаборатории редактора", "Софья Петровна", "Процесс исключения", "Памяти детства" - выходили при жизни автора, такие книги, как "Прочерк", "Дом поэта", "Воспоминания. Из дневника" частью печатались лишь посмертно, частью не были завершены автором и были извлечены из архива. Собрание сочинений Корнея Чуковского будет продолжено его портретами "О Чехове", "Две души Максима Горького" и "Книгой об Александре Блоке".