Большая часть конкурса отдана англоязычным кинодержавам. Куда-то запропастилось кино Востока, от Ирана до Китая. Нет Восточной Европы, невнятно представлена Латинская Америка. И много французов, включая канадских. Кроме того, фестиваль слишком нервно отреагировал на недавнюю критику феминисток и переместил центр тяжести к женскому кино и женскому взгляду на кино; вопрос о дискриминации слабого пола - один из самых обсуждаемых. Между тем реально представленные "женские фильмы" пока не назовешь выдающимися - идея потребовала компромиссов.
Неожиданно проклюнулась любовь к байопикам. Вслед за "Принцессой Монако" последовали "М-р Тернер" - о британском живописце, и "Сен-Лоран" - второй за полгода игровой фильм о культовом кутюрье. Первая картина провалилась, "Сен-Лоран" интересен с точки зрения самодовлеющего гламура, привлечет зевак вожделенной темой "богатые тоже плачут", но для искусства режиссер Бертран Бонелло не предложил ничего примечательного. Зато "М-р Тернер" возглавляет все фестивальные рейтинги и ходит в главных претендентах на призы.
"М-р Тернер" - создание Майка Ли, чье владение жанром доказано байопиком 1999 года "Topsy-Turvy" ("Кутерьма"). Он был об основоположниках английской оперетты Гилберте и Салливане и сосредоточился вокруг сочинения "Микадо". Теперь Ли хочет передать тон и стиль великого пейзажиста. Но на этот раз творческий процесс его интересует мало - "потный вал вдохновения" отсутствует. Здесь, скорее, нечто противоположное - типа "из какого сора…" Тучный, оплывший, астматический старик не столько говорит, сколько испускает звуки: рычит, хрипит, сопит, поскрипывает, рявкает, хрюкает - за количество и разнообразие звуков колоритный Тимоти Сполл заслуживает специальной награды. Для ясности режиссер встык монтирует два кадра: в одном герой бреет свиное рыло, в другом бреют его собственный монументальный лик. И в дальнейшем быт живописца далек от эстетических переживаний: хрюкая, он овладевает любовницей, бессильно всхлипывая, укладывает в вычурной позе проститутку и, мстительно сопя, ставит кляксу на полотно конкурента. Он и умрет, хрюкая, но жизнь вокруг, словно ничего не случилось, будет двигаться в том же сомнамбулическом ритме, пока эта дурная бесконечность не прервется финальными титрами.
У фильма Майка Ли два козыря. Первый - опора на британскую актерскую школу. Здесь что ни персонаж, вплоть до мелькнувшего и исчезнувшего, - шедевр выразительности. Такого соцветия талантов мы давно не видели: у каждого свой бенефис, он может ограничиться пятисекундным кадром, но запомнится. А вот в натуру главного героя хочешь проникнуть глубже, пробив кору заскорузлости. Но свиное рыло Тернера в фильме непробиваемо, и лишь в отдельных эпизодах можно угадать нечто большее, чем ненасытную плотоядность.
Второй козырь - оператор. Сцены, снятые на натуре, сражают масштабами экранной живописи, тонкими переливами световых гамм, мозаикой, вдруг образующей способную захватить дух картину. И много быта XIX века, переданного фактурно и вкусно. Исторический жанр оправдывает театральность и этих сцен и всей актерской манеры - это тот редкий и прекрасный случай, когда лицедеям дают проявить себя сполна, и они наслаждаются, импровизируя. А камера Дика Поупа наслаждается, наблюдая.
Таким образом, Майк Ли снял еще один фильм, доставляющий удовольствие людям по обеим сторонам экрана. Готовились серьезно: актер прошел курсы живописи и к концу обучения смог сделать копию одного из пейзажей Тернера. Но картина страдала от бюджетного дефицита, отменялись зарубежные экспедиции, а Тернер путешествовал много и результативно. Может, поэтому замысел перекосило: как эксцентричный персонаж "М-ра Тернера" оказался величайшим романтиком Англии XIX века, осталось неясным...
Кадр из фильма "Зимняя спячка". Фото: Пресс-служба Каннского кинофестиваля
Другой, согласно критическому рейтингу, лидер - фильм турка Нури Билге Джейлана "Зимняя спячка". 55-летний Джейлан, человек с модной небритостью и умными глазами, - баловень Канна, его фильмы заранее считают шедеврами и с этой уверенностью смотрят. "Спячка" - кинороман, состоящий из диалогов. Театр или телепьеса. Он претендует на чеховские размышления о профуканной впустую жизни, но, в отличие от Чехова, забыл про антракты, нарушив все пределы восприятия: фильм, идущий 3,5 часа, обречен. В замороженном зимой и безлюдьем отеле идут бесконечные интеллигентские рефлексии, которые слушаешь с интересом, отыскивая сходство забот и проблем, но вскоре становится ясно, что это может продолжаться и восемь часов - с тем же недосягаемым результатом: он все время тает за горизонтом. Диалоги героев не становятся диалогом со зрителем: фильм-эксперимент рассчитан на лабораторию с горсткой знатоков, а не на полный зал. В небрежении аудиторией есть высокомерие, которое особо ценится знатоками: досмотрев до конца, они чувствуют себя соучастниками режиссерского подвига. У "Зимней спячки" есть шансы на премии, но нет шансов собрать хоть один зрительный зал.
Майк Ли: Конечно, мы много времени отдали изучению исторического материала, но я, как всегда, полагаюсь интуитивную актерскую импровизацию. В этом смысле новая картина делалась точно так же, как все предыдущие. Можно прочитать все книги в мире, можно репетировать миллион лет подряд, но жизнь перед кинокамерой от этого еще не возникнет. Нужно еще создать характер героя, снабдить его плотью и кровью, вдохнуть в него жизнь. Поэтому мы работали так, как всегда: формировали характер, и решения приходили опытным путем. И только к концу становилось ясно, что - получилось! И не было никакого сценария. Что же касается личности Тернера, то это великий, радикальный, революционный художник. И моей задачей было передать то высокое напряжение, которое создавалось между двумя полюсами: смертельно больным человеком и эпической духовной работой, которую он проделывал, делая мир чище.
Нури Билге Джейлан: Мы специально искали для съемок такой отель, который находился бы вдали от туристских троп, был бы зимой пуст и казался бы изолированным от мира. И профессию героя - бывший актер - выбрали для того, чтобы слово, диалог были ему привычны. Как и все мои фильмы, "Зимняя спячка" содержит элементы автобиографичности. И параллели с Чеховым, которые многими были замечены, справедливы: мы действительно старались создать в фильме чеховскую обстановку.