В Канне показали новый фильм Дэвида Кроненберга "Звездная карта"

Человеческая психика хочет контрастов. В годы великих депрессий были востребованы голливудские Золушки, в современном комфортном мире хочется побаловаться пессимизмом, он коммерчески эффективен. Ответом на такую потребность стали, в частности, экранные мутации Дэвида Кроненберга, где люди и общества распадаются, уподобляются фантастическим киномонстрам. К реальным порокам общества это отношения не имеет - только к мизантропии творца, но кто захочет, увидит здесь любую злободневную метафору. Актуальное искусство Кроненберга в этом смысле очень лабильно - уложится в любой сосуд, от лабораторной пробирки до ночного горшка.

Новый его фильм "Звездная карта" был затеян еще в начале 90-х. Его сценарист Брюс Вагнер тогда работал таксистом в Лос-Анджелесе и мечтал об актерской карьере (в фильме он выведет себя в роли, которую сыграет Роберт Паттинсон). Борясь за место под голливудским солнцем, он познал теневые стороны кинобизнеса - в итоге появился этот мрачный гротеск, который начинается веселым смехом в зале и завершается, как у Шекспира, горой трупов и самоубийством юных любовников.

Это первый случай, когда окрысившийся на мир канадский безбожник покусился на святое - американскую мечту. Мечта эта при ближайшем рассмотрении сплетена из торжествующего цинизма и расчетливости при полном отсутствии таких телячьих нежностей, как способность сострадать, чувствовать вину и нести ответственность за свои поступки. Все покровы беспардонно содраны, нежные и удивительные фемины героически имитируют физиологические отправления, возрастной ценз отсутствует, и детишки шустрят наравне со взрослыми, готовые толкаться локтями и идти по трупам. Начавшись почти как бытовая комедия, картина быстро переходит в регистры черного фарса, сатирического гротеска, кровавого фильма ужасов, натуралистичной "готики". Голливуд оказывается тем адовым местом, где правит бал сатана гипертрофированных амбиций, и люди действуют уже почти бессознательно, как послушные дьяволу зомби - идут, как слепцы, к гибельной пропасти. Правда, неясно, как в таких условиях были созданы покорившие мир шедевры, но это мелочи: автор одержим иной идеей.

Из больших звезд в фильме действуют бесстрашная Джулианна Мур (ей то и дело приходится выходить далеко за пределы оптимальных актерских задач - по выражению режиссера, она играет не знающего стыда монстра), Джон Кьюсак и Роберт Паттинсон, которого Кроненберг настойчиво выводит из манекенов в полноценные звезды. Наконец, Миа Васиковски здесь изуродована ожогами на коже и похожа на жертву СПИДа.

Фильм упивается контрастами: роскошь Голливуда - и торичеллиева пустота в душах, глаза героев горят огнем только хищным, и камера следует за ними то в массажную, то в раздевалку, а то и в туалет. Показной шоу-бизнесовый "верх", бесстыжий "низ" и пародийно-романтический финал с новыми Ромео и Джульеттой. Смотреть все это весьма неприятно, как если бы и впрямь в  зал подали густые ароматы отхожего места.

Сценарист фильма Брюс Вагнер за свои 60 лет так и не сумел выбиться из шоферов в голливудские первачи и, как большинство аутсайдеров, крайне озлоблен на "фабрику грез". Мстительная интонация - главная в фильме, напоминающем усилия Годзиллы, которая трудолюбиво разрушает все возведенное людьми. Для Вагнера это психологически объяснимо, за что мстит человечеству Кроненберг? Он типичное дитя кинобизнеса - делает то, что продается. "А вот садомазохизм в действии, а вот модный тренд: возводим на пьедестал идолов в перьях и блестках, а потом сладострастно их обливаем желто-коричневой жижей! Актуальное кино, налетай!"  Эстетам нравится, они заметно оживились: пошло, наконец , в этом Канне нечто настоящее. Если праведный гнев Кроненберга по отношению к этому клятому Голливуду разделят дамы из жюри - премии обеспечены. Если дамы обидятся за пукающую звезду и зажмут носы, - Кроненберг уедет ни с чем. У него на фестивале есть соперники посильнее: вот показали новинку от братьев Дарденн - и все остальное кино показалось ненастоящим.

Но об этом - в следующем репортаже.

Сказано в Канне:

Дэвид Кроненберг: На самом деле считать, что фильм только про Голливуд - значит его немилосердно заузить. Конечно, эта история беспощадна по отношению к переживаемому нами моменту - к его культуре, поп-культуре, технологиям, ко всему, чем я, признаться, восхищаюсь. Но это подход Брюса Вагнера. Он ничего не боится. Сила его сценария была столь непреодолима, что стало ясно: я должен снять этот фильм. Мне было особенно интересно напряжение, которое он умеет создать между сатирой и очень высокой степенью реалистичности. Это семейная драма, хоть и не совсем обычная. Семья-то голливудская, и она уже откусила от яблока соблазна, она заражена жаждой славы и публичности, а стало быть, не вполне нормальная семья. Она в сценарии гиперболизирована так, что мне даже хотелось это слегка притушить. Насчет призраков... Я в них, разумеется, не верю. Но возможность того, что тебя преследуют видения прошлого, для меня реальна. Мои родители ушли много лет назад, и я могу сказать: да, они меня преследуют. Конечно, это не призраки, населяющие мир, - они живут только в моей памяти. Поэтому и психологически и эмоционально я понимаю героев, одержимых призраками.