Но кроме этих важных новостей в интервью "Российской газете" Главный военный прокурор - заместитель Генпрокурора России Сергей Фридинский согласился "перейти на личности". Рассказал, как овладел всеми видами стрелкового оружия, как зарабатывал грузчиком на репетиторов для поступления в вуз, как воспитывает девятилетнего внука, который тоже собирается стать генералом.
Сергей Николаевич, вы как-то сказали, что воровство в армии достигло космических масштабов. Что-то в этом смысле меняется или от военного пирога по-прежнему кусают все кому не лень?
Сергей Фридинский: Некоторые изменения к лучшему, конечно, есть. Еще пару лет назад мы работали просто на разрыв. Количество правонарушений исчислялось тысячами. Экономические реалии тогда не в лучшую сторону мотивировали некоторых чиновников, в том числе военных. Личную прибыль они старались извлечь из всего. При проведении аукционов, конкурсов и отборе подрядчиков процветали откаты, взятки и злоупотребления. Наши сотрудники сталкивались с фактами оплаты за невыполненные работы, значительным завышением цены на военную продукцию, незаконной реализацией недвижимого имущества. Только в 2012 году военные прокуроры выявили ущерб в пять с половиной миллиардов рублей, в казну возвратили свыше двух миллиардов.
За последние полтора года совместно с армейским командованием и органами безопасности ситуацию удалось изменить. Но решены далеко не все проблемы. К примеру, по мере увеличения в строю числа военных профессионалов растет преступность среди контрактников. Хватает правонарушений и в среде офицеров.
Справедливости ради скажу, что дисциплине и правопорядку руководители ведомств сейчас уделяют больше внимания, чем это было в прошлые годы. Однако неблагополучной с точки зрения соблюдения законов по-прежнему выглядит ситуация с тем же аутсорсингом - обслуживанием воинских частей гражданскими организациями. Наши сотрудники нередко сталкиваются с ситуациями, когда командиры частей и учреждений подписывают "липовые" акты о якобы выполненных по их заданию работах. Немало случаев завышения расценок, удорожания поставок из-за необоснованного привлечения посреднических структур.
То есть с коррупцией в армии покончить никак не удается?
Сергей Фридинский: Это явление, к сожалению, пустило там глубокие корни. Коррупционные проявления особенно заметны при выполнении государственного оборонного заказа. Прокурорские проверки выявляют мошенничества, превышения должностных полномочий из корыстных побуждений. Сохраняется высокий уровень взяточничества, присвоений и растрат, должностных подлогов. В общем, государственные рубли нередко идут не туда.
Не все проблемы решены в военкоматах. Сколько мы ни бьемся, корысть чиновников во время призыва граждан на военную службу и при отборе контрактников дает о себе знать. В совокупности все это не только наносит государству огромный материальный ущерб, но и негативно сказывается на боеготовности войск, атмосфере в воинских коллективах.
Когда речь заходит о воровстве и мошенничестве в армии, на ум сразу приходит "Оборонсервис". Военная прокуратура уже все раскопала по этим уголовным делам или процесс идет?
Сергей Фридинский: Работа по этому холдингу проведена большая.
Только в прошлом году военные прокуроры направили в следственные органы более 570 коррупционных материалов. По ним возбуждены уголовные дела. Есть новые эпизоды отчуждения объектов недвижимости "Оборонсервиса" по заниженной стоимости и причинения ущерба государству в системе аутсорсинга.
Словом, работа продолжается. Беззаконие и стяжательства так глубоко въелись в структурные подразделения этой организации, что они до сих пор создают проблемы.
В этой связи не могу не спросить о Васильевой. Она сядет на скамью подсудимых?
Сергей Фридинский: Я уже говорил, что нет смысла гадать и строить прогнозы. Расследование уголовных дел в отношении Васильевой, Елькина и других обвиняемых по отдельным эпизодам совершенных ими преступлений окончено. Фигуранты знакомятся с уголовными делами - это более 350 томов. Думаю, в ближайшее время материалы поступят в Главную военную прокуратуру, а там посмотрим.
По другим эпизодам следствие продолжается. Вы наверняка слышали, что одна из фигуранток - Билялова осуждена и уже отбывает наказание. Уголовное дело в отношении директора ФГУП "439-я Центральная экспериментальная военно-картографическая фабрика" Дыньковой и ее сына сейчас рассматривают в одном из судов Москвы.
Еще один, наверняка набивший вам оскомину, но очень интересующий людей вопрос: генералы теперь воруют, мошенничают и используют служебное положение чаще или реже? И какое ведомство в этом смысле ставит рекорды?
Сергей Фридинский: Мы стараемся не делать различий между генералом и рядовым, а поэтому не создаем ажиотажа вокруг этих дел. Перед законом все равны. Сейчас, к примеру, девять уголовных дел в отношении высших офицеров рассматриваются в судах. Рекордов никто никаких не ставит. В этом смысле сравнение разных по численности ведомств, пожалуй, неуместно. Закономерностей тоже никаких нет - год на год не приходится. Вопросы решаем по мере их выявления.
Да и на повестке дня стоят не менее важные вопросы. Вернемся к тому же гособоронзаказу. Системные просчеты в экономической деятельности и злоупотребления бывшего руководства "Оборонсервиса" привели к неспособности отдельных субхолдингов исполнять военные контракты. К примеру, наши сотрудники выявили многомиллионные хищения, совершенные бывшим руководством Центра анализа электромагнитной совместимости "Воентелеком". Его предприимчивые начальники умудрились похитить у государства более 700 миллионов рублей.
Выяснилось, что руководители "Воентелекома" еще несколько лет назад совместно с коммерсантами разработали мошенническую схему "отъема" денег, которые предназначались для выполнения конкретных расчетов. В частности, по совместимости гражданской и военной связи. "Воентелеком" незаконно перечислял сотни миллионов рублей на счета фирм, с которыми были заключены "липовые" договоры на проведение тех самых расчетов. В реальности же эту работу выполняли подразделения связи минобороны. Таким образом, казенные деньги были, как модно сейчас говорить, "распилены" и рассованы по карманам.
Возьмем другое уголовное дело. На авиационных предприятиях ОАО "Авиаремонт" при восстановлении самолетов использовали бывшие в употреблении детали и агрегаты. А деньги списывали как за новые и похищали.
Самое страшное, что подобные нарушения зачастую приводили к человеческим жертвам. В частности, из-за использования контрафакта потерпел крушение военный вертолет, его экипаж погиб.
Если говорить о состоянии правопорядка в армии в целом, то за последнее время оно сильно изменилось? Какие проблемы сегодня особенно беспокоят военных прокуроров?
Сергей Фридинский: Состояние законности и дисциплины в подавляющем большинстве воинских коллективов нареканий не вызывает и в целом меняется к лучшему. При общем сокращении числа правонарушений более чем на 8 процентов в армии существенно уменьшилось количество тяжких преступлений. Почти на четверть сократились случаи уклонения от военной службы. Солдаты теперь реже конфликтуют между собой, упала статистика пострадавших от таких "разборок". Отрадно, что постоянно растет число воинских коллективов, где не зарегистрировано ни одного правонарушения.
Но это не повод для победных отчетов. Вопросов, требующих пристального внимания командования и военных прокуроров, еще немало. Тем более, что с прошлого года существенно изменилась структура противоправных деяний и их участников - общеуголовные преступления стали доминировать над воинскими. Первые составляют уже три четверти от всех правонарушений. Причем большая их часть вызвана корыстными мотивами.
Значителен еще уровень правонарушений, связанных с хищениями средств из оборонного бюджета и коррупции. Да и от нарушений порядка несения военной службы пока избавиться не удается.
Сергей Николаевич, поделитесь секретом - как становятся Главным военным прокурором?
Сергей Фридинский: Конечно, это не та работа и не та должность, о которой мечтают с детства. А вот быть следователем я хотел и стал им. Наверное, в последние года два учебы в школе мысль эта созрела. В то время было много хороших книг о следователях, фильмы про работу правоохранительных органов снимали добрые, патриотические. Многое из них мне запало в душу, вот и я решился на такой шаг. Тогда ведь не просто было стать работником правоохранительных органов. Даже в милицию брали только после армии. А чтобы поступить в профильный вуз, требовались соответствующие характеристики и рекомендации.
Я узнал, что армейских юристов готовят в Военном институте министерства обороны. Через военкомат сделал запрос, что нужно для поступления туда. Родители к моей идее отнеслись спокойно - твой выбор, ты и решай. Это был 1975 год, и я поехал в Москву учиться, но первый раз в институт не поступил.
По конкурсу не прошли или экзамены завалили?
Сергей Фридинский: Если не изменяет память, проходной бал в ВИМО тогда был 22,5. Два балла мне не хватило. Учеба в школе легко давалась, поэтому подготовкой к экзаменам особо себя не утруждал. Думал, что и в вузе так будет. Не прошло. Когда вернулся домой, родители сказали: если хочешь учиться, то надо по-настоящему готовиться к поступлению. Устраивайся на работу, зарабатывай деньги на репетиторов. Вот я почти год и работал грузчиком на базе Закавказского военного округа - она была рядом с домом. Получал 66 рублей, хватало на преподавателей по иностранному языку и русскому с литературой.
Когда на второй год в Москву ехал, уже понимал: не поступлю, придется идти в армию. Удастся ли там школьные знания сохранить - большой вопрос. Начинать все с нуля по второму кругу, конечно, не хотелось. В общем, упирался.
Как я понимаю, второй заход оказался более удачным. Ну, а вузе уже, наверное, в прокуроры метили?
Сергей Фридинский: Нас готовили для работы следователями. Между прочим, это был последний выпуск, который учили по четырехгодичной академической программе. Потом институт на пятилетку перевели. В вузе меня главным образом интересовали специальные предметы - уголовное право, процесс, гражданское право. Другими дисциплинами занимался по мере необходимости. В ВИМО тогда не было никаких отделений, готовили юристов широкого профиля. Единственное ограничение существовало с определением в судьи - туда брали с 25 лет.
А о прокурорстве тогда еще никто и не мечтал.
Где офицерская служба началась?
Сергей Фридинский: Это была целая история. Перед распределением курсантов спрашивали, где они хотели бы служить. Поскольку у меня родители жили в Закавказье, я попросился в ЗакВО, тем более, что желающие туда ехать в очередь не выстраивались. А когда зачитали приказ о распределении, оказалось, что я еду в Красноярск. Помню первую мысль после того, как услышал название города - нужно посмотреть на карте, где он находится. Откровенно говорю: тогда я этого не знал.
В Красноярске женился. Там же родилась дочь.
Служба в Сибири затянулась на тринадцать с половиной лет. Был следователем и старшим военным следователем гарнизонной прокуратуры. Потом следователем и начальником передвижной криминалистической лаборатории. Там же стал помощником военного прокурора.
После Сибири еще пять лет служил в Забайкалье.
Свое первое уголовное дело помните?
Сергей Фридинский: Конечно, помню. Я его расследовал, не будучи еще штатным следователем, а находясь на следственной практике в Житомире. Прокурор меня послал в учебную танковую дивизию в Овруч, где на полигоне водитель по неосторожности застрелил сослуживца. Я там ковырялся, наверное, с неделю. В общем-то понимал, что надо делать, но не знал - делаю это правильно или нет. Наверное, прокурор особо не надеялся на результат, просто решил посмотреть, что из этого получится.
Я привез материалы, он их прочитал, потом говорит: надо предъявить обвинение и направить дело в суд. За двухмесячную практику я успел это дело закончить, по нему даже вынесли приговор - два года дали парню за неосторожное убийство.
В армии до какого звания и поста дослужились?
Сергей Фридинский: До генерал-полковника юстиции и Главного военного прокурора. А до перерыва - до прокурора Северо-Кавказского военного округа в звании генерал-лейтенанта юстиции. Эту должность я занимал с 1997 по 2000 год.
По тем временам, еще до официального объявления контртеррористических операций, жизнь на Северном Кавказе шла с боями, убийствами, бесконечными нападениями на воинские части, на приезжих и отъезжающих. Словом, на всех, кого только можно. Во всей этой кутерьме крутилось очень много людей. В те же годы мы познакомились с Владимиром Васильевичем Устиновым. Он тогда был еще заместителем Генпрокурора в Северо-Кавказском регионе. Вместе тогда выезжали на места происшествия, встречались на различных совещаниях.
И вот в 2000 году Устинов - уже Генеральный прокурор - предложил мне стать замом Генерального прокурора на Северном Кавказе. Это было неожиданно, о таком повороте в судьбе я никогда не думал.
Наверное, как и о возвращении в строй в качестве Главного военного прокурора?
Сергей Фридинский: Абсолютно точно. Я думал, что вряд ли можно зайти два раза в одну реку. К тому же, когда в 2006-м поступило это предложение, я уже шесть лет пребывал в запасе, работал гражданским замом Генпрокурора. Но вышло так, как вышло.
Вернемся к вашей семье. Чем занимается супруга?
Сергей Фридинский: Вообще-то она по специальности товаровед. Но по профессии практически не работала - мы все время переезжали с места на место. Работала она, соответственно, в разных местах. А когда в Москву переехали, она уволилась и занялась домашним хозяйством.
Дочка по вашим стопам пошла?
Сергей Фридинский: В некотором смысле - да. Она окончила юрфак Ростовского университета, проработала три года в прокуратуре. Но потом сказала, что это не ее, сделала папе ручкой и начала рожать детей. У меня три внука - Даниил, Артем и Денис, старшему в этом году исполнилось 9 лет. Он в прокуроры пока не метит, но собирается стать генералом.
Даня сейчас вместе с нами живет, он у нас как сынуля. Дочка мне как-то сказала: ты так сильно хотел пацана, что Бог дал тебе трех внуков. Мы со старшим уже вместе даже на охоту ездим.
То-то я смотрю у вас в кабинете чучело птицы стоит.
Сергей Фридинский: На самом деле, это не чучело, а декоративная статуэтка из гипса. Но охоту и рыбалку я действительно люблю. На большого зверя самая охота зимой, у нас десять дней новогодних праздников, есть возможность оторваться и какое-то время посвятить этому хобби.
Охочусь без всяких прибамбасов, с которыми обычно связывают выезд на природу больших должностных лиц. За крупным зверем - лосем, кабаном, медведем - предпочитаю ходить пешком, без всяких там вертолетов и самолетов. На ногах мне интересней.
Вообще тяга к оружию, думаю, у меня от отца. Он несколько лет работал оружейным мастером. Мне тогда было лет пять. А к десяти я уже стрелял практически из всех видов оружия. Даже помню, как отбивал пулеметным курком палец - все-таки маловат был для таких "игр". Во втором классе из пистолета Макарова, бывало, тремя выстрелами выбивал 30 очков.
А еще отец часто брал меня на охоту и рыбалку - там я и пристрастился к походам на природу. Опять же отец научил меня работать на слесарном и токарном станках, крутить болты и гайки, работать сварщиком, копать, косить и много еще чему. В жизни всем этим пользуюсь до сих пор.
Сергей Фридинский родился в 1958 году в Куйбышеве. В 1980 году окончил военно-юридический факультет Военного института минобороны по специальности "юрист". В 1980-1985 годах - военный следователь, следователь-криминалист, старший военный следователь, помощник, старший помощник военного прокурора Красноярского гарнизона Сибирского военного округа. С 1985 по 1989 год служил в Новосибирске военным прокурором следственного отдела, военным прокурором отдела общего надзора, старшим помощником - начальником отдела общего надзора военной прокуратуры Сибирского военного округа. В 1989-1993 годах - военный прокурор Красноярского гарнизона СибВО. С 1993 по1997 год был первым заместителем военного прокурора Забайкальского военного округа. Затем был назначен военным прокурором Северо-Кавказского военного округа. В 2000-2006 годах - заместитель Генпрокурора России. С 2006 года является заместителем Генпрокурора РФ - Главным военным прокурором.
Награжден орденами "За заслуги перед Отечеством" III степени, "За военные заслуги", Почета, многими медалями.
Заслуженный юрист Российской Федерации, Почетный работник прокуратуры Российской Федерации. Доктор юридических наук.