Одно из центральных экономических событий последних дней - подписание контракта между "Газпромом" и CNPC. Это мегапроект не потому, что рассчитан на 30 лет, не потому, что поставки газа в Китай должны превысить триллион кубометров, и не потому, что предстоит построить новый газопровод, потребующий многомиллиардных вложений.
Во-первых, это объективный, в силу кризиса отношений с ЕС и США, знак стратегического поворота России на Восток.
Во-вторых, мегапроектом он станет, если восточная труба будет сопряжена с другими инфраструктурными проектами. Речь идет прежде всего о развитии железнодорожного коридора между Европой и Азией. Железнодорожного - потому что, учитывая географию, а также характер грузов, он вне конкуренции. Например, если говорить о мультипликативном эффекте, то, по подсчетам ведущих экономических институтов, рубль инвестиций в железнодорожный транспорт приводит к росту ВВП РФ на 1,46 рубля (в другие виды транспорта - автомобильный, авиационный, морской - этот показатель ниже, в пределах 1,37 - 1,16 рубля).
Восточный коридор, в свою очередь, должен быть дополнен линиями электропередачи, современными каналами связи. Тогда он не только расширит, но и диверсифицирует российский экспорт, дополнив его транспортными услугами. Тогда он станет реальным коридором экономического и социального развития для восточных регионов страны. А значит, и это самое главное, тогда этот проект станет драйвером подъема российской экономики.
22 мая министр финансов Антон Силуанов заявил: "Общие слова, конечно, - эффективность, прозрачность и т. д. Но мы, не повышая тарифы, надеялись на то, что будут сохранены инвестиционные программы. А не везде это получилось, к сожалению. Если посмотреть на эффективность наших государственных корпораций, то их издержки последнее время росли выше инфляции, а издержки в частных компаниях - меньшими темпами".
Согласимся: если государство вкладывается и контролирует реализацию проектов, которые вполне по силам частному капиталу, эффективность оказывается, как правило, ниже. И если вспомнить, что свыше половины российских активов контролирует государство, можно найти немало примеров, когда частник мог бы справиться лучше.
Практика, однако, сложнее. Можно привести примеры из горнодобывающей или металлургической отраслей, где мощнейшие компании из-за накопленных долгов балансируют на грани банкротства или никак не могут выбраться из убытков. Причем, в списке не одна и не две фирмы.
На "общие слова" Антона Силуанова есть ведь и что возразить. Странно было бы, заморозив цены на услуги естественных монополий, рассчитывать на их прежнюю инвестиционную активность. Экономическая логика сильнее бюрократической. Это - к вопросу об эффективности. Главное же в том, что есть проекты, за которые частник просто не возьмется. Там нет четкой и близкой перспективы окупаемости вложенных средств. Но это вовсе не значит, что их не следует воплощать. Собственно, именно ради таких проектов государство через свои компании и должно присутствовать в экономике.
А это означает: подобные проекты, по определению, не сопоставимы по рентабельности с частными проектами. Иначе государству вообще нечего делать в экономике. Если учесть цены, по которым планируется поставлять газ в Китай, и затраты на новый газопровод, рентабельность газового проекта в узком смысле вызывает сомнения. Но это не означает, что у проекта нет потенциала стать стержнем инфраструктурного драйвера роста.
Уточним. Российская экономика голодает без инвестиций. Откуда они придут? Частный капитал в условиях, как говорят рыночные аналитики, "неопределенности" или выжидает, или инвестирует за рубежом, о чем свидетельствует впечатляющий чистый отток капиталов. Рассчитывать на иностранные инвестиции не приходится. Остаются государственные инвестиции, им предстоит поднимать экономику.
Какими должны быть инвестиционные проекты-драйверы? Есть масса федеральных целевых программ. Но они, как оценила Счетная палата, не только не взаимоувязаны, но и не учитывают возможности федерального бюджета.
Драйвером не может стать россыпь проектов, которые, если верить Счетной палате, не более чем продукт бюрократического творчества. Драйвер, повторимся, это именно комплексный проект поворота на Восток, в котором, помимо "Газпрома", должны участвовать и РЖД, и "Россети", и, конечно, привлекаемые ими частные компании.
Сегодня эффективность госкомпаний в широком смысле определяется во многом тем, получит ли российская экономика новые драйверы роста.