Прервет ли он свой отдых на Валдае и прибудет ли в белом кабриолете к возглавляемому им Театру Сатиры, как было однажды, или же в свой восьмидесятый день рождения предпочтет избежать ресторанов с салютами и скрыться от посторонних глаз и не беспокоить коллег торжествами в отпускной период, как было не единожды, узнаем завтра. А сегодня послушаем самого Александра Ширвиндта: что он рассказывал в своих интервью "Российской газете".
Ширвиндт про свое поколение
"Со мной - все легче и легче. Расскажу анекдот: "Работник крематория неожиданно чихнул на рабочем месте. И теперь не знает, где кто". Это совершенно про наше поколение: понятия не имеем, где кто. И кто чихнет, главное, неизвестно"...
"Усталость накапливается... В основном моральная, не говоря уже о физической. Поднимаешься с трудом. Я тут ночью не спал - коленка болит и болит... Включаю телевизор. Идет кино "Трое в лодке, не считая собаки". Как раз то место, когда мы гонимся за сомом. Я стою в лодке, на мне стоит Андрюшка Миронов, а на Андрюшке - Державин. Я думаю: но это же было!.."
Про наше время
"Менталитет эпохи на данном этапе заниматься не своим делом. Цель - лишь бы засветиться. Артисты драмы ломают ноги на фигурном катании, дискредитируя этот великий вид спорта; те, кто физически не может встать на коньки, надевают боксерские перчатки и бьют друг другу морды, забывая, что морды - их хлеб. А те, кто вообще ничего не умеет и всего боится, шинкуют вялый салат по всем телеканалам под пристальным вниманием дилетантов от кулинарии. Дилетантизм шагает по планете"...
Про театральную критику
"Приехал знаменитый датский трагик в Ковент-Гарден играть Гамлета. Наутро появилась рецензия в лондонской газете, что "вчера лорд такой-то в Ковент-Гардене играл Гамлета. Играл его до 12 часов ночи". Все. Вот это честная, хорошая критика - самая гениальная критическая статья, которую я когда-либо читал".
Про театр
"Раньше в театрах встречали Новый год, готовили капустники и все такое. А сейчас на все про все один ответ: извините, мне некогда. Навалятся какие-то судорожные моменты - юбилеи, круглые даты, - соберутся, посидят, вспомнят. Но чтобы жить здесь... И при этом: что-то мы ничего не играем... А где классика? А какое направление театра? Ой, извините, я дослушаю вас через четыре дня"...
Про должность худрука
"У нас замечательный директор, но все проблемы - жилье, больницы - нужно решать, "спекулируя" лицом. Никуда от этого не денешься. У меня есть знакомый - главный врач военного госпиталя. Наша покойная зав. гримерным цехом сломала шейку бедра. Костыль, который вставляют, стоит 2,5 тысячи долларов, в театре таких денег нет, и вот я ему звоню: "Помогите, мы выступим у вас..." - "Да не надо выступать, давай, так привози". Второй раз звоню, прошу уже за другого человека - диалог повторяется, но в голосе уже слышно некоторое напряжение. Когда я позвонил в третий раз, он удивился: "Что, опять шейка бедра? У тебя что там в театре, эпидемия, что ли?"
Про подарки
"Сейчас все стало проще. Мы тянемся к мировой цивилизации, а во всем мире в ходу конверты. Подарил деньги - и все счастливы. Потому что иначе обязательно выберешь не ту блузку, не те духи, не тот цветочек... Вот ужас сегодняшнего времени: мы совершенно потеряли свой человеческий менталитет. В чем был он и стимул нашего существования? В дефиците. Нет дефицита - нет интереса.
Я вспоминаю, что такое было достать машину и, находясь уже в состоянии известности, попасть в комиссионный магазин в Южном порту. В первом отсеке там продавались совсем старые "Победы" и "Волги", во втором "Волги" посвежее, списанные из дипкорпусов, и в третьем, самом заднем, заветном дворике стояли иномарки! Туда допускались только дети членов политбюро, какие-то космонавты... Начальник управления торговли Москвы Трегубов гулял, когда к нему приходили и ползали на коленях народные артисты! Иногда осчастливливал их смотровым талоном. И ужас заключался в том, что талон был действителен только 10 дней - если ничего не выбрал за это время, второго не будет никогда до смерти!
И вот однажды Гердт получил разрешение на покупку иномарки. Иномарки в последнем отсеке тоже строились в четыре вольера. Гердта пустили туда, где что-то посвежее. Первый день - ничего приличного. Второй, третий, пятый... На восьмой день он уже бледный, синий звонит мне: "Все, у меня будет инфаркт. Я выбрал, приезжай скорее, сам я на ней не доеду". Приезжаю. Стоит "Вольво" фургон. С правым рулем, прошла бог знает сколько тысяч километров. Приобрели. Рассыпаться она стала сразу - уж так потом набегались по правительственным гаражам в поисках слесаря... Вот это была жизнь... А сейчас покупай, дари что хочешь!"...