О кризисе говорит и необычно хилое американское присутствие: картин мало, режиссеры второго, а то и третьего ряда, фильмы скорее амбициозны, чем успешны. Как отмечает журнал Screen International, всех тяжеловесов года перехватили фестивали в Канне, Торонто, Нью-Йорке и Теллурайде - в гонке за наиболее ожидаемыми новинками Венеция проиграла. Из больших картин ей достался только "Бердмен" Иньярриту, и этот козырь она поставила, вопреки традиции, и на открытие фестиваля и в его конкурс. Кроме него, за "Золотого льва" бьется работа Дэвида Гордона Грина "Мангльхорн", примечательная только участием Аль Пачино в роли одинокого слесаря. Герой потерял любимую женщину и теперь коротает скорбное одиночество в компании черного кота, - перед нами еще одна история возвращения павшего духом человека к полноценной жизни. Пачино - из тех последних могикан, которые своим присутствием даже в самом банальном сюжете могут наполнить его неким содержанием. Он знает много больше того, что играет, в одних только в модуляциях голоса слышно клацанье скелетов в шкафу - в его персонажах всегда мерещится тайна. Но даже несмотря на проблеск суперзвезды, фильм не оставил яркого следа и в рейтинге получил от кола до тройки (пятибалльная система).
Аль Пачино в фильме "Мангльхорн" Фото:Пресс-служба Венецианского фестиваля.
И совсем бесславно прошли "Голодные сердца", снятые в США итальянцем Саверио Костанцо по роману Марко Францозо "Ребенок индиго". Это независимый малобюджетник о встрече в Нью-Йорке двух сердец, итальянского и американского. Но на свет должно появиться необычное дитя, и намечавшаяся романтическая мелодия срывается на фальцет ужастика, зритель замирает в ожидании нового Романа Полански с новым Розмари-бэби - и, не дождавшись, уходит обманутым.
Самый загадочный фильм фестиваля - "Беллусконе. Сицилийская история", показанный в программе "Горизонты". В этом политическом памфлете все - розыгрыш и провокация, причем большая часть приколов рассчитана на мстительное узнавание и может быть считана во всех нюансах только постоянными зрителями итальянских ток-шоу и новостных программ.
Картину снял Франко Мареско. Он доселе работал в соавторстве с режиссером Даниэле Чипри и вместе с ним попал под жернова цензуры - их фильм "Тото, который жил дважды" (1998) был запрещен за богохульство. Эта картина строилась на эпатаже: субъект, похожий на Христа, являлся в образе городского сумасшедшего, который вечно мастурбировал, пытаясь склонить в свою веру каждого встречного, от калек-стариков до лихих жеребцов. Мареско талантлив, его эстетика близка самым рискованным фильмам Пазолини, и от него всегда ждут веселого, но зловещего хулиганства. Венецианская премьера "Беллусконе" - его первого фильма, снятого без участия Чипри, - тоже сопровождалась загадками: была, например, внезапно отменена пресс-конференция автора, и наэлектризованные журналисты остались с носом. Тайна эта продолжила тайну фильма, сюжет которого строится вокруг исчезновения режиссера Мареско, так и не закончившего картину о Берлускони и его запутанных отношениях с сицилийской мафией.
Впрочем, и это исчезновение, не исключено, было лишь новой мистификацией записного циника. Если так, то аранжировано безупречно: на фестиваль Мареско не явился, пресс-конференцию отменили, а на премьере вышла комическая накладка - тоже, вероятно, задуманная. Когда съемочная группа расселась в отведенных ей креслах, и микрофонный голос по традиции стал ее представлять, вдруг наступила долгая мертвая тишина, разорванная понимающим хохотом зрителей и первыми аккордами увертюры к начавшемуся фильму.
Картина снималась три года и постоянно застревала, объявляя в Интернете сбор пожертвований на свободу самовыражения. По версии, ею предлагаемой, фильм, как мог, закончил друг исчезнувшего режиссера бородатый критик Татти Сангвинети. По сюжету он приезжает в Палермо на поиски Мареско и ведет свое полуфантазийное расследование. Проходят интервью с подельниками и добровольными помощниками национального лидера (иные уже в тюрьме) - галерея перекошенных от вранья лиц. Колоритней других бывший цирюльник, а потом шоу-менеджер Чиччо Мира, который даром что путает фейсбук с нобуком, но запустил в свет когорту поп-певцов "неомелодистов", сочинявших для мафии гимны в стиле бунга-бунга и с рифмой "Берлускони - канцони". Изборожденный следами бурной жизни Чиччо ностальгирует по "старой доброй мафии" с ее джентльменскими законами и уходит от ответов на любые вопросы. В 2013-м Чиччо арестовали за связь с мафией, и большинство интервьюируемых резонно избегают упоминать это роковое слово - коза ностра.
Абсолютно хулиганский фильм сражает внутренней свободой и бесстрашием, в нем фонтанирует бешеная креативная энергия. Он изобилует наотмашь бьющей кинохроникой, а остроумный монтаж, где трудно отделить документ от анекдота, раздевает политических деятелей практически догола. Режиссер называет свое творение "научной фантастикой класса Б", но признается, что по ходу работы терял к фильму интерес: журналистские расследования не его хобби. Одно из информационных агентств дозвонилось ему домой, и Мареско сказал, что отмена пресс-конференции была запланирована давно, а в Венецию он решил не ехать, "потому что находится в совершенно разобранном состоянии, но передает привет всем, кто близок ему по духу". Близкий ему по духу венецианский зал аплодировал отсутствовавшему режиссеру стоя.