Уроки шотландского
Но первое впечатление о Шотландии оказалось жутким. Нас, группу из двенадцати весьма подкованных в английском, да и вообще сведущих в британской жизни москвичей, прибывших на учебу, посадили в автобус. Вскоре в него заглянул шофер и что-то вежливо сказал. Мы все дружно ахнули: это чего, это он о чем? Никто не разобрал ни слова. А милая, сидевшая со мной москвичка, прошептала: "Ой, зачем мы сюда приехали". Нас тут же успокоили, мол, не волнуйтесь, это драйвер обратился к вам на местном языке скотсе. А мы, прошедшие тесты и экзамены за право поучиться на постаспирантских курсах, о таком и не слышали.
Но ничего, обошлось. На скотсе между собой общается в основном народ простой. Мы же вращались в кругах интеллигентских на английском. Правда, когда собеседники переходили на англо-шотландский, первый месячишко приходилось трудно. Однако ничего, вскоре привыкли.
Здесь вам не Лондон
В университете профессора-кураторы сразу поправили нас, выразивших радость от приезда в Британию: "Извините, дорогие друзья, вы - в Шотландии". Тогда, в середине 1990-х, слишком озабоченные своими переменами, мы, продвинутые, и не слышали, что Шотландия по-прежнему гордится своей независимостью. Любому проучившемуся в инязе, было известно, что в 1707-м Англия и свободолюбивая, но покоренная Шотландия, подписали "Акт об Унии", то есть присоединении.
И как же забавно, забегу вперед, что англичане на этом настоявшие, стращали шотландцев точно тем же, чем пугают их сейчас: вас, независимых, не примут в ЕС, не дадут торговать, запрут в своей стране. И в ту, средневековую, пору, если отбросить только ЕС, аргументы были такими же: мы отрежем вас от любого транспорта, вы не сможете пробиться в другие страны со своими товарами, а мы одарим вас торговыми преференциями.
Мне думалось, что стремление к независимости растет и зреет где-то на рабочей стороне, в доках Глазго, на нефтяных промыслах, на заводах или на фабриках, производящих виски. Ничего подобного. В университете Страф-Клайда, где особенно гордились, что его заканчивали все (ну, почти все) ведущие деятели лейбористской партии Соединенного Королевства, профессора были настроены весьма патриотично. К англичанам относились довольно холодно. Сетования на то, что Лондон с удовольствием принимает шотландские налоги и очень скупо отдает их на развитие нашей страны (то бишь Шотландии), слышались со всех кафедр.
Больше всего ненавидели консерваторов. А самым настоящим пугалом была экс-премьер Маргарет Тэтчер. Вообще консерваторов не любили. Но Тэтчер... Это она разорила шахтеров. Ввела непомерные налоги. Этот проклятый в Глазго "тэтчеровский" капитализм мы изучали на лекциях, где профессора клеймили его, как самый зверский и неприемлемый для населяющих Британию народов.
По-моему, отголоски этой классической нелюбви, неприязни к консерваторам ощущает сегодня и премьер Кэмерон. В канун референдума о том, быть ли Шотландии независимой, он собирался отправиться в Эдинбург, поагитировать за "нет", лучше остаться. Как бы его приезд и агитация не принесли диаметрально противоположные результаты.
Лермонтов - тоже наш парень
В Шотландии любят своих, исконных, из недр страны вышедших и выросших. Возможно, это покажется странным, но пять миллионов 200 тысяч шотландцев абсолютно уверены, что по всему миру их раскидано больше 70 миллионов. В одних Штатах, по шотландским прикидкам, живут миллионов 30-40, считающих себя выходцами с родины Роберта Бернса. Немало шотландцев в Канаде, Австралии, да и по всей Европе.
Узнав, что ты русский, любой шотландец в пабе начнет вспоминать, что есть такой русский поэт, который - настоящий шотландец. Это Лермонтов, предки которого Лермонты, или, как говорят в Глазго, Лермоны, в свое время уехали в Россию, чтобы прославить ее и свою страну великими поэмами.
В газете "Дейли рекорд", где я регулярно писал о пожарах, кражах, Горбачеве и о наших футболистах, игравших за "Глазго Рейнжерс", меня сразу наставили на путь истинный:
- Тебе посчастливилось работать ни в какой-нибудь лондонской "Дейли телеграф", а в мировой газете. Нас читают шотландцы на всех пяти континентах. Гордись и старайся побыстрее двигать пером и длинными ногами.
Уж не знаю, мировая ли это газета - не мировая, но, проникнувшийся гордостью, я частенько встречал "Дейли рекорд" в киосках множества стран - от США и до Кипра, где она шла нарасхват. В Пафосе я всегда просил киоскера ее для меня оставить - загорающие на острове шотландцы читали только свое, родное.
Шон Коннери сроднился с Бернсом
Еще одно, что вызывало удивление. В Глазго, конечно, знали Шекспира. Но мои умные разговоры о его творческом наследии как-то быстро пресекались даже на кафедре литературы. Тут были иные герои. И главный Роберт Бернс. Как-то я нагло продекламировал заученные еще в школе стихи Бернса. Стал героем, удостоившимся чести проехаться на уик-энд вместе с тичером по памятным, связанным с Бернсом местам.
В каком-то городке устроили чтения. Поэмы Бернса декламировали местные интеллигенты, мой профессор. Вытолкнули даже меня с московским квазианглийским.
А потом началось настоящее: зачитывание его стихов на скотсе. Я не понимал ни слова. О чем это? Мне объясняли, что поэт писал специально для своего народа, но издавали его плохо, и поэтому все основные поэмы Бернса - все же на английском.
Самым же ярым шотландцем, выступающим за независимость державы, является семикратный исполнитель роли Джеймса Бонда великий актер Шон Коннери. Он - настоящий идол. И хотя к королевской династии в Эдинбурге с Глазго относятся, скорее, с иронией, чем с уважением, шотландцы могли бы при случае посадить на трон именно Коннери. В знак протеста английскому засилью он обосновался далеко от Шотландии, где-то в районе Бермудского треугольника. Но обещал вернуться тотчас после того, как шотландцы вновь обретут самостоятельность.
Неужели этот час близок? По крайней мере многие деятели искусства Шотландии полагают, что "да". Они готовы сказать "yes" и с неким пренебрежением относится к чужим типа Битла Поля Маккартни и двух "камней" Микки Джаггера и Кейта Ричардса, агитирующих за "нет".
Тут с шотландцами спорить бесполезно. У них есть четкое деление на свой - чужой. К примеру, Конан Дойл и его Шерлок Холмс - свои, не знаю почему, но, как нас учили и научили, шотландские. А вот Диккенс... Да, Чарльз великий писатель. Но чужой - английский. А что скажете о нашем Вальтере Скотте?
Только не хаггис
У каждой страны есть свои национальные понятия, блюда, символы. У Шотландии это волынка, виски, килты, чертополох и ужасный (для меня) хаггис.
Ну, волынка и килты, это понятно. С чем ассоциируется страна, которая в принципе может занять не такое и низкое 137-е место в мире по площади, если не с волынщиками, веками выхаживающими в клетчатых килтах?
Чертополох, изображенный на местном фунте, - тоже объясним. Враги, напавшие на древних скотов, как раз в нем и заблудились. А когда обессиленные выбрались, то были разбиты храбрыми шотландскими воинами.
Виски - нужны ли здесь комментарии? Если уж по пятницам и приходилось глотать этот напиток, то шотландцы, подливая, одобрительно качали головами: "Такого чистого, отборного нет нигде в мире. Пейте. Вы не в Лондоне".
А вот хаггис... Это жирнющий суп из всех оставшихся после разделки мяса потрохов. Почки, легкие, сердце и что-то еще смешиваются, туда же добавляются грубый лук, толокно. Получается нечто невообразимое, хотя и быстро утоляющее голод. К счастью, хаггис подается обычно с картошкой. И я "халтурил", съедая ее, и стараясь оставить остальное подальше от желудка.
Тот же Бернс воспевал это страшнейшее для переваривания блюдо в поэмах: "Могучий хаггис, полный жира и требухи, строчу, пока мне служит лира, Тебе стихи..."
Но беда вам, если откажетесь попробовать эту любимую шотландскую мешанину, приготовляемую специально для дорогих гостей. Вас не то что не поймут, могут обидеться. Шотландцы, они такие.
И еще о шотландском фунте. Я получал в нем постаспирантскую стипендию и газетные гонорары. В Лондоне с грехом пополам фунт с презрением, но принимали. А в Манчестере мне язвительно посоветовали "оставить эти бумажки для Абердина". Англичане тоже предпочитают свое. Почему бы не оставить это же право и шотландцам.
Почему 24 марта 2016 года?
Именно в этот день, 24 марта, только 1603 года, умерла бездетная королева Англии Елизавета I. Трон перешел к шотландскому королю Якову. Был он Елизавете седьмой водой на киселе, но провозгласили английским королем именно его. Дата в истории Шотландии, воспевающей все свое, отечественное, запоминающаяся. Вот и решили: если страна скажет независимости "да", то отсчет начнется с 24 марта.