Стихи о неосуществленном
Жизнь доживая молча, в стороне
От городов, от войн, от революций,
Я часто думаю о той стране,
Откуда я пришел, чтоб не вернуться.
И в мыслях вижу села, и дома,
И виноградники, где солнца много,
Курчавый склон зеленого холма,
Большой платан и белую дорогу.
А дальше, за покрытою плющом
Оградою, незыблем и спокоен,
Виднеется провинциальный дом,
Который не был на земле построен.
Там самого себя я нахожу
Среди цветов и вьющихся растений
С бокалом блещущего льдом анжу,
С раскрытой книгой - томиком Монтеня.
И этот "я" - задумчивый старик,
Познавший сладость мудрого безверья,-
Искусство знает - жизни каждый миг
Исследовать бесстрастно и измерить.
Быть зрителем - то жребий для мужей
Прекраснейший. И зрит он благосклонно
Смятенье войн и ярость мятежей
Издалека, с высокого балкона.
В прохладном ветре слышен ангелюс*,
Алеет пыль над светлою дорогой...
О, ясный вечер. Тщетно я стремлюсь
К прозрачности твоей, простой и строгой.
Монтень, Монтень... Земля твоих полей
Хранит мой след, бесцельный и тревожный,
Но мудрости насмешливой твоей
Отведал я непоправимо поздно.
Ах, я наследство промотал давно
Истории на лживом ипподроме...
Гуляет стужа в разоренном доме,
И ночь ползет в разбитое окно.
А ветер - он фанатик и схоласт,
Он весь насыщен яростью столетья -
Анафеме торжественно предаст
Вас, ямбы, порожденные сейчас,
Вас, запоздалого сомненья дети...
Владимир Свешников. Соловки, 1929 г.
*Колокольный звон к вечерней молитве.
Одна из самых необычных книг в нашей мемуарной литературе - "Воспоминания" Дмитрия Сергеевича Лихачева. В ней сто из пятисот страниц занимают стихи, целая книга в книге. Автор стихов - поэт Владимир Свешников. Как и почему Лихачев отдал пятую часть свой книги стихам Свешникова? Эта история, как сказали бы в старину, делает честь сердцу Дмитрия Сергеевича.
А история такая. В 1928 году ленинградский студент Дмитрий Лихачев был арестован, и в Соловецком лагере оказался в одной камере с Владимиром Свешниковым. Дмитрию было двадцать три года, Владимиру - двадцать семь. Стихи Володя Свешников писал, очевидно, с отрочества. Окончил одесскую гимназию. В 1921 году восемнадцатилетним юношей он покинул Одессу вместе с родителями. Отец был белым офицером, мама - актрисой. Семья жила сначала в Берлине, потом в Париже. Стихи Володи печатались в эмигрантских изданиях. Одновременно он подружился с молодыми людьми из левых движений. Его захватили евразийские идеи и мечты о возвращении на родину. Романтичному и впечатлительному юноше казалось, что в Европе жизнь проходит мимо него. Он рвался в СССР. Отец пытался отговорить сына, предостерегал, убеждал, но кто в молодости слушает родителей?
Володя жестоко поссорился с отцом, сбежал в Берлин, где вступил в немецкую молодежную социалистическую организацию "Югенбунд". Чтобы окончательно порвать с отцом, сменил фамилию на материнскую. Теперь свои стихи он подписывал: Владимир Кемецкий. В 1926 году ему удалось получить разрешение на въезд в СССР. Уже через год он был арестован, обвинен в создании организации "Союза защитников демократии ВЛКСМ им. Троцкого". Прозрение было страшным. Володя горевал о родителях, более всего опасаясь, как бы им не пришло в голову отправиться в СССР, чтобы искать его. Поэтому на допросах он неизменно говорил, что его родители умерли.
С Митей Лихачевым Володя познакомился еще на этапе, когда их везли на барже на Соловки. Вот что вспоминал через много лет Дмитрий Сергеевич: "Поражала его искренность и непосредственность: на его лице отражались все его чувства. Его приходилось часто как-то заслонять и защищать, так как он сразу реагировал на каждую несправедливость, грубость… В нашей камере 7-й роты он написал и свою "Сагу об Эрике, сыне Эльмара"… Свой род по линии матери вел от скандинавских викингов. Стихи он сочинял, вечно бормоча себе под нос с напряженным выражением лица, вытягивая губы… Его стихи печатал журнал "Соловецкие острова", который шел в свободную продажу по всему Советскому Союзу и даже за рубеж. Стихами его пленилась одна школьница где-то в Перми или Вятке и стала ему писать и посылать посылки. От имени своего и родителей она пригласила его приехать к ним в город. Потом, как мне говорили, она стала его женой..."
После заключения пути сокамерников разошлись. Лихачев вернулся в Ленинград. Свешников после ссылок и скитаний (Урал, Воронеж, Орел, Уфа...) оказался в Керчи, где работал корректором в местной газете. 22 августа 1936 года Владимир Сергеевич Свешников был арестован по обвинению в "контрреволюционной агитации" и участии в "Союзе заключенных". 29 января 1938-го его расстреляли под Воркутой.
Незадолго до ареста Свешников доверил свои рукописи поэту Александру Панкратову, с которым подружился еще на Соловках. Панкратову удалось сохранить стихи друга, хотя и его жизнь была полна скитаний и утрат. После войны, службы в санитарном поезде, Панкратов тяжело заболел и скончался в 1947 году. Рукописи Свешникова он успел передать кому-то из близких людей. В конце 1980-х годов пакет со стихами Свешникова пришел по почте в редакцию журнала "Наше наследие". Обратного адреса на пакете не было.
В предисловии к стихам Свешникова Дмитрий Сергеевич пишет: "Эти стихи пришли ко мне из безвестности. Тщетно стремился я найти пославшего их. Они оказались в редакции журнала "Наше наследие", но там не нашли адреса пославшего. Но и тот, кто направил их в журнал, не встречал и не знал Володи. Я последний, кто был с Володей в Соловецком лагере - в одной камере почти два года. Все другие умерли от болезней или расстреляны. Стихи нашли меня, я верю, по воле Володи. Поэтому я публикую их, как бы прижимая к сердцу…"
Жаль, что в последующих изданиях "Воспоминаний" воля Лихачева была нарушена - стихов Свешникова там нет.
Люблю сентиментальные слова -
Очарованье, нежность, грусть, мой милый,-
Люблю, когда в предсмертии листва
И в золотом безветрии застыла...
Люблю кошачью вкрадчивость и мех,
Небес мгновенную, чахоточную алость,
Цветы люблю - но больше всех утех -
Твоих волос пахучую усталость...
А если я с тобой неласков был -
О, хмель угрюмств - и если я случайно
Тебя недобрыми словами оскорбил
Или пренебрежительным молчаньем -
Прости меня, мой друг. Прости. Не вспоминай
Былых разлук и огорчений наших...
В те дни - поверь - встречала ты меня
Совсем, совсем ненастоящим.
Так, сквозь отверстие разбитого стекла
Осенний ветер, жесткий, нелюдимый,
В исполненную старого тепла
Ворвется комнату, где вечером сидим мы.
И хоть порой бывал от тех ветров
Мой резок голос и движенья грубы,
Но счастья не лишай - возлюбленные губы
Твои лобзать, утратив счет часов…