Главный пафос письма: "В залах Музея сформировалось не одно поколение кинематографистов, составляющих цвет нашего сегодняшнего кино. Музей признан во всем мире как одна из лучших синематек. Успешность музеев не может измеряться доходами, но Музей кино в Киноцентре был нечастым случаем успешного и в экономическом смысле предприятия..." Авторы письма подчеркивают неоценимую роль во всем этом основателя Музея, выдающегося ученого Наума Клеймана и считают, что необходим открытый конкурс на должность нового директора Музея с аргументированными программами его развития. При этом должности научного руководителя Музея и его исполнительного директора должны быть разделены.
Авторы настаивают на создании Общественного совета, который составят видные деятели кино, культуры и музейного дела. Судьбой Музея кино озабочены не только люди российской культуры - он давно стал фактором международного значения, и в печати уже появились письма зарубежных кинорежиссеров, актеров, ученых в защиту Московского Музея кино. И правы авторы письма: киноведа такого уровня, как Наум Клейман, на его посту может сменить только не менее знающий и авторитетный человек, способный не сфантазировать будущее Музея с нуля, предварительно разрушив старый, а продолжить так блистательно начатое дело. Музею нужна государственная помощь - речь об этом идет с тех давних уже дней, когда после продажи Киноцентра его фонды были фактически выброшены оттуда - спасибо Карену Шахназарову, их приютившему.
Нынешняя помощь Музею кино должна быть конструктивной и компетентной, с пониманием, судьба какой национальной сокровищницы висит на волоске. Новый взрыв тревог и слухов вызвали последние публикации о том, что мемориальный комплекс Сергея Эйзенштейна предполагается передать Музею изобразительных искусств имени Пушкина. А так как прежде уже существовало предложение передать во владения ГМИИ всего Музея кино, то ситуация окончательно запуталась.
Мы обратились к Науму Клейману с просьбой прокомментировать эти последние версии. Вот что он сказал:
"Мемориальный комплекс Эйзенштейна давно "висит в воздухе", и надо срочно решать его судьбу. Условия в этой квартире на Смоленской совершенно непригодны для хранения уникальных материалов: всё скученно, жарко - нет вентиляции, держать фонды там просто опасно. Поэтому его надо было давно и в любом случае переселять. Предложенный вариант с ГМИИ имени Пушкина мне кажется идеальным. И это ничуть не умаляет роли и будущего Музея кино в составе "большого ГМИИ".
Уже сейчас, до создания постоянной экспозиции по истории кино, наш музей мог бы начать свою деятельность в контакте с выставочными планами ГМИИ. Его директор Марина Лошак объясняла, как это может функционировать. Если, допустим, в ГМИИ идет выставка Ренуара - мы покажем ретроспективу фильмов его сына Жана Ренуара. Будет экспозиция реставрированных икон - одновременно пойдет показ реставрированных фильмов. Если у ГМИИ появится возможность купить рисунки Кокто к "Орфею" или котелок Чаплина - все это может появиться в будущей экспозиции по истории кино. Музей кино сейчас не в состоянии купить вещь Чаплина - у него нет денег, а у ГМИИ развитая сеть серьезных спонсоров, там другие возможности.
Ведь, как я себе представляю, в ГМИИ наряду с экспозицией по истории кино должен появиться музей генеалогии кино - его происхождения от более древних искусств. Эта идея входит в концепцию Эйзенштейна: у него есть замечательные наброски к Всеобщей истории кино. Он там пишет, что кино - не синтез искусств, как принято считать, а наследование от разных искусств их выразительных средств. Этим средствам кинематограф дает новое качество: "светопись в движении". Но это также соответствует общей концепции развития ГМИИ имени Пушкина: он позиционирует себя как музей всех искусств. Это было заложено еще во времена Ирины Александровны Антоновой: она считала, что ГМИИ должен объединить все искусства, от музыки (вспомним ее "Декабрьские вечера") до фотомузея и музея дизайна.
С другой стороны, кино теперь все чаще входит в состав музеев самых разных профилей - как, например, в Лондонском Музее истории техники, где половина экспозиции построена на кино. Киноэкспозиции в составе ГМИИ могут стать и мемориальными, и материальными, и виртуальными, и интерактивным: современные технологии позволяют создать музейно-образовательный комплекс, который будет находиться в постоянном диалоге со зрителем.
Я хорошо представляю себе музей, где кино - "законный наследник" всех искусств, от живописи и архитектуры до театра и танца. У такого музея нет аналогов в мире. И согласитесь, эта идея лишь выявляет специфику кино, его благородную генеалогию. В составе ГМИИ тот Музей кино, который мы начинали и который 25 лет собирал свои фонды, - по-прежнему останется средоточием истории отечественного и мирового кино. Но это другой аспект: панорама развития кино от камеры Люмьера до сего дня - примерно так, как Третьяковка дает историю живописи, как ГМИИ - историю изобразительных искусств от Египта и античности до модернизма. То, о чем я говорю, еще не обсуждалось на Ученом совете ГМИИ, - это только мои размышления. Но если ГМИИ возьмет весь Музей кино под свое крыло, я буду только счастлив: экспозиции по истории кинематографа и по генеалогии искусства кино прекрасно совмещаются и дополняют друг друга...".
В заключение беседы наш обозреватель попросил Наума Клеймана прокомментировать и открытое письмо деятелей культуры, только что появившееся в печати.
"Я не собираюсь возвращаться на службу в должности директора, - был ответ. - Я готов работать, консультировать, приходить хоть каждый день. Я надеюсь быть в Наблюдательном Общественном совете и помогать чем могу. В Открытом письме предлагается провести конкурс кандидатов на руководящую должность. Уверен, что в ходе конкурса профессиональные люди сумеют выбрать грамотного и ответственного руководители - у нас есть очень достойные и знающие люди, способные продолжать наше общее дело".