За первое место ей, кстати, пришлось побороться, так как в спину дышал Захар Прилепин с романом "Обитель" - у него 967 голосов. Дальше Алексиевич и Прилепину можно было не волноваться, так как разрыв между вторым и третьим местом велик. Оно у Алексея Макушинского с романом "Пароход в Аргентину", которого поддержали 330 человек. Владимиру Сорокину с антиутопией "Теллурия" не хватило 71 голоса до третьего места. Он четвертый и в его "зачете" от народа 259 "лайков".
За период голосования только на сервисе Bookmate, а оно проходило еще и на двух других порталах, было прочитано 88 тысяч авторских листов книг, а это равно 3,5 миллиардам знаков или полутора миллионам стандартных страниц. Кто там говорит о падении интереса к чтению?
Предлагаем внимаю читателей отрывок из речи Светланы Алексиевич, произнесенной на церемонии, посвященной присвоению писательнице звания лауреата Премии мира Союза немецких книготорговцев. "РГ" уже публиковала ее целиком.
"Я написала пять книг, но на самом деле почти сорок лет я пишу одну книгу. Веду русско-советскую хронику: революция, ГУЛАГ, война... Чернобыль... распад "красной империи"... Шла следом за советским временем. Позади море крови и гигантская братская могила. В моих книгах "маленький человек" сам рассказывает о себе. Песок истории. Его никто никогда ни о чем не спрашивает, он исчезает бесследно, унося свои тайны с собой. Иду к безмолвным. Слушаю, выслушиваю, подслушиваю. Улица для меня - хор, симфония. Бесконечно жаль, сколько всего сказано, прошептано, выкрикнуто в темноту. Живет только миг. В человеке и человеческой жизни так много того, о чем искусство не только не сказало, но и не догадывается. И все это блеснуло и тут же исчезает, а сегодня исчезает особенно быстро. Мы быстро стали жить. Флобер говорил о себе: "Я - человек перо", я могу сказать о себе: я - человек ухо.
В каждом из нас есть кусочек истории, у кого-то он большой, у кого-то маленький, а из всего этого получается большая история. Большое время. Я ищу человека потрясенного... человека, который поражен тайной жизни, другим человеком. Иногда у меня спрашивают: неужели люди так красиво говорят? Человек никогда так красиво не говорит, как в любви и возле смерти. Мы, люди из социализма, похожи и не похожи на остальных людей, у нас свои представления о героях и мучениках. Особое отношение со смертью".
У вас мировая известность, вы оцененный человек, номинировались на Нобелевскую премию, чем вам интересен российский читатель?
Светлана Алексиевич: Тридцать с чем-то лет я писала историю советской утопии. А Россия была ядром того огромного пространства, которое она в себя включала. Я всегда писала на русском языке, и когда у меня спрашивали "Почему не на белорусском?" я отвечала, что исследую "красного человека", говорившего на русском языке.
Для меня и мировой читатель много значит. В последний год в мире возник такой "русский фактор". Они не могут понять, что произошло с Россией и как возникли непонятные для многих там настроения.
Мне интересно, чтобы то художественное исследование, что я провела, оценили мои герои, они же живут здесь. Я писала эту книгу все-таки прежде всего для них. Когда писала, мне казалось, что книга может стать поводом для разговора. Мне кажется, мы не отрефлексировали свое прошлое. А движение вперед затруднено, если не понято то, что позади.
Кто вам интересен в современной русской литературе?
Светлана Алексиевич: Я всегда жду книги Ольги Седаковой. В них соединяется хорошая поэзия и дух проповедничества. Мы в последнее время старались уйти в сторону "вечных русских задач", стоящих перед писателем и повторяли, что "это время кончилось", и "это не дело писателя". А Ольга Седакова как раз пример того, как важно сегодня проповедничество. На месте телепродюсеров я бы ее каждый день приглашала на ТВ.
Элита что-то пропустила, увлекшись разговором друг с другом. С народом мы не говорили, поэтому сегодня опять возникла задача просветительства. И нужны такие люди, как Седакова.
Что вас по-настоящему удивляет в литературе?
Светлана Алексиевич: Для меня интересно продвижение вглубь человеческой психологии и открытия внутри человека. Человек как вид физически не меняется, но у него появляются более тонкие представления о многих вещах в усложняющемся мире. И современный читатель, более усложненный и изощренный, открылся мировой литературе, у которой, на мой взгляд, более богатое знание человека и более свободный разговор о нем.