В те давние времена эта фраза казалась шуткой, сегодня становится ясно, что это - правда. Мы как-то уже смирились с тем, что и в газетах, и по радио, и по телевизору можно рассказывать про любые недостатки, и любые проблемы - но тебя никто не услышит, мер не примет, да и виновных вряд ли накажет.
Я вспоминаю колонки, которые я писал в "Российской газете", вспоминаю отклики людей, которые поддерживали меня или спорили со мной, и - как ни стараюсь - не могу вспомнить ни одного официального ответа.
Колумнист - это тот, кто замечает. Замечает и рассказывает. И надеется, что его услышат не только читатели (что, без иронии говорю, конечно, самое главное), но и те, от кого зависит решение проблемы.
Я несколько раз писал про парковки. Для меня проблема не в том, что они - платные, я как раз не вижу в этом ничего плохого, и считаю это дело естественным. Проблема в том, что рядом с ними появляется, как правило, знак "стоянка запрещена". Причем, в самых немыслимых местах.
Не так давно мы записывали программу "Наблюдатель", и генеральный директор книжного магазина сказала, что с тех пор как около ее магазина стало невозможно парковаться, количество посетителей уменьшилось на 20%. Люди перестают покупать книги, потому что им негде припарковать автомобиль. Это нормально?
Пища духовная - это, конечно, важно. Но одной ею, как известно, сыт не будешь. Я пошел за недуховной пищей в супермаркет на Кутузовском проспекте. И вдруг туда влетел человек с криком: "Машины увозят!"
Около супермаркета стоит знак "Стоянка запрещена". Как такое может быть? Где ставить машину тем, кто приезжает за едой?
Задавал уже этот вопрос. Спрашивал. Ни ответа, ни изменений.
Когда я пытался обратить внимание и читателей, и издателей на замечательного русскоязычного поэта Юлию Драбкину, живущую в Израиле, - я понимал, что надеяться можно только на чудо. Да, Юлия пишет замечательные стихи, и читатели благодарили меня за знакомство с поразительным поэтом. Но если бы вдруг какой-нибудь издатель заявил: "Я хочу напечатать книгу хорошего поэта!" - это было бы, конечно, чудом.
Однако, когда пишешь, что у магазина "Европейский" рядом с запрещающим знаком паркуются машины, а таинственные люди собирают за это мзду - надеешься, что не чудо, а закон изменит это положение.
Надежды тщетны. Хотя ничем, кроме как нежеланием менять эту ситуацию, я сей удивительный факт объяснить не могу.
Журналист всегда говорит от первого лица. Может быть, один из главных, не осознанных нами до конца, результатов гласности в том и состоит: я могу сказать то, что я считаю нужным. Не могу не заметить в связи с этим, что в "Российской газете" тексты не правятся вообще - ни слова, ни знака препинания: колонки "РГ" - это разговор от первого лица.
И все-таки журналист всегда надеется, что он рассказывает про проблемы, которые касаются не только его одного. Просто он имеет возможность высказать то, что другие граждане тоже замечают, но не имеют трибуны для высказывания.
Поэтому "незамечание" позиции автора, позиции газеты - это проявление неуважения к людям.
Когда я пишу о том, что в Москве на птичьих правах существует уникальный и замечательный театр "Недослов" для слабослышащих людей - можно вполне себе считать, что моя позиция неверна, и такой театр моему городу не нужен. Можно считать, что необходим. Но вовсе не замечать, что есть такая проблема - на мой взгляд, категорически не правильно.
На самом деле, я пишу эти строки, не сильно надеясь на то, что начальники разного ранга вдруг прозреют и начнут посыпать голову пеплом с криком: "Как же так! Мы сейчас отменим глупые знаки, издадим книгу хорошего поэта, и дадим помещение уникальному театру!" Хотя некоторая надежда на все это меня все-таки не оставляет.
Но я понимаю, что сама роль журналистики сегодня изменилась. Да, она по-прежнему информирует своего читателя. Да, она по-прежнему его развлекает. Некоторые статьи в некоторых изданиях и некоторые программы на некоторых телеканалах заставляют людей задуматься о чем-то важном, осознать некие серьезные собственные смыслы.
Однако, работа журналиста-наблюдателя, на мой взгляд, все более меняет свою суть. Я ловлю себя на том, что все чаще пишу не для того, чтобы произошли какие-то изменения (на них надеюсь), а для того, чтобы мой читатель и зритель понял: он не одинок. Так же как он, смотрят на разные проблемы и другие. Его мысли и выводы - это не размышления затворника, а позиция гражданина, которую разделяют и другие граждане.
Человек человеку - собеседник. А собеседники - это люди, которых нам, как правило, катастрофически не хватает. Газета может объединить людей, которые одинаково смотрят на ту или иную проблему. И есть надежда, что, в конце концов, количество тех, например, кто возмущен нелепо расставленными по Москве запрещающими знаками превысит какой-то предел, и ситуация изменится.
Зачем я пишу колонки? Зачем я веду передачи на телевидении и радио? Для чего, наконец, я читаю лекции и пишу книги?
Для - поговорить. Для - прикоснуться словом к другому, чужому человеку.
И это немало. Это даже очень много.