Под последней, прежде всего, подразумевается светлое будущее, которое должно наступить с окончанием реконструкции и реставрации старинной усадьбы Вяземских-Долгоруковых, где в 2019 году запланировано открытие Галереи искусства старых мастеров. Там-то на просторе - 6000 квадратных метров! - наконец появится возможность более полно показать музейное собрание старой европейской живописи XIII-XIX веков. По крайней мере, если сегодня в экспозиции 457 работ из этой коллекции, то в новом пространстве надеются представить в два раза больше.
Реставрационные работы сейчас идут полным ходом, благо, как сообщила эксперт по реставрации Татьяна Михайлова, выяснилось, что в усадьбе под слоем штукатурки живы довольно большие фрагменты оригинального фасада конца XVII века. К тому же, оказалось, что хорошо сохранилась первоначальная планировка центральной части здания - со сводчатыми помещениями и нишами. И, конечно, для музея эти находки - сущий подарок (пусть и заставляющий менять многие из намеченных проектных решений). Они позволяют создать для экспозиции "живое" пространство, со своей памятью об атмосфере старой московской усадьбы, где, кстати, родился Петр Андреевич Вяземский и где жил Николай Михайлович Карамзин… Пространство, для которого встреча с европейским наследием так же важна, как открытие истории своего отечества. Не зря Николай Михайлович был автором таких культовых книг своего времени, как "Письма русского путешественника" и "История государства Российского".
Но до 2019 года много еще воды утечет. Конечно, будущее начинается сегодня, но не сильно ли загодя объявлено о наступлении nova vita? Какая там новая жизнь, если пока в будущей Галерее старых мастеров работают реставраторы и строители? Словно ответ на это - черно-белая проекция руин, которую видят посетители в глубине ниши Белого зала. Хотя издалека проекция напоминает фрагмент увеличенной гравюры то ли Пиранези, то ли Робера, подпись сообщает, что перед нами - снимок внутреннего пространства усадьбы Вяземских-Долгоруковых, сделанный во время реставрационных работ в 2015 году. В любом случае перед нами пространство, где руины служат не знаком варварства войны, а символом наследия, чье открытие создает новую перспективу развития.
Слово "открытие" может показаться тут не слишком уместным. Музей, в основе которого лежит коллекция копий знаменитых работ, все же не Геркуланум или Помпеи, откопанные из-под слоя пепла и веков на радость историкам и просветителям. Тем не менее, новая экспозиция, занявшая Белый зал, анфиладу и зал напротив Белого, то есть традиционное место эффектных привозных выставок , выглядит неожиданной. А в контексте традиционно консервативного ГМИИ им. А.С.Пушкина - почти революционной. Суть "переворота" отнюдь не только в смене акцентов в экспозиции, а представлении части коллекции, которая была в основном в запасниках. Речь не об отдельных работах - фактически о целых школах. Традиционно музей делал акцент на итальянскую живопись, работы голландских, фламандских и французских мастеров.
Что касается полотен испанских, немецких и австрийских художников XVII и следующих двух веков, то они оставались в запасниках. Конечно, плох тот музей, у которого пусты запасники. Но превращение работ известных мастеров в вечных "генералов запаса", тоже не комильфо. Меж тем, по словам хранителей, коллекция испанской живописи в ГМИИ им. А.С.Пушкина - вторая по величине в России (после Эрмитажа). В 1920-1930-х годах в музей на Волхонку передавали картины из Румянцевского музея, Шуваловского дворца в Петербурге, национализированных частных собраний, и даже - из Эрмитажа. Среди самых знаменитых полотен - "Благословляющий младенец Христос" и "Мадонна с младенцем" Франциско де Сурбарана из коллекции графа Шувалова.
Сегодняшний показ испанцев, например, это шанс впервые одновременно увидеть все пять работ Бартоломе Эстебана Мурильо. В том числе - камерный шедевр "Бегство в Египет", пришедший из коллекции лорда Роберта Уолпола, первого премьер-министра Англии. И - большую работу для алтаря "Архангел Рафаил с епископом Домонте", что была вывезена французами из Испании еще в 1808 году. Она происходит из коллекции Евгения Богарне, пасынка Наполеона, ставшего вице-королем Италии. Что касается полотна "Святая Екатерина Александрийская", привезенного из Германии в музей после 1945 года, то оно вообще показывается впервые. Аналогичная история - с картиной Хусепе де Риберы "Святой Онуфрий-пустынник".
И, конечно, Эль Греко. Его небольшой портрет Иоанна Крестителя впечатляет мощной энергией небесной мистерии. Утонченный великан Иоанн Креститель высится на фоне грозовых облаков как участник таинственного космогонического действа. Земля где-то там - внизу и далеко, Иоанн же буквально касается головой облаков. Он соединяет землю и небо, но при этом - никаких привычных атрибутов "героической" личности. В нем нет монументального величия, вместо него - неуклюжая грация поэта и пророка, прислушивающегося к музыке небесных сфер.
Что касается работ австрийских и немецких художников XVII - начала XIX веков, то это едва ли не первое их довольно полное представление зрителю. Поскольку австрийцы и немцы учились у итальянцев и французов, то и в экспозиции предпочтение отдавалось учителям. Меж тем в коллекции есть на что посмотреть. Например, на пейзажи Якоба Филиппа Хаккерта, который так полюбил Италию, что там и окончил свои дни. В его итальянских пейзажах расчисленная "естественная" красота рек, гор, водопадов непременно дополнена античными руинами. Этот гармонический мир Хаккерта, где человек оказывается третьим "не лишним" в пространстве природы и культуры, выглядит желанной рифмой к проекции снимка старой московской усадьбы, что находится между прошлым и будущим. В конце концов, что такое новая жизнь старых мастеров, как не мечта о превращении музея в пространство Аркадии? Где картины старых мастеров, старая усадьба и 250-летний дуб отвечают за гармонический союз культуры, истории и природы, а обязательный wi-fi и юные мамы с младенцами - за настоящее и будущее… Насколько точной эта рифма окажется, узнаем в 2019.