В "Лесе" он рассказывал про партийную и советскую элиту эпохи застоя, в чьей циничной среде формировались новые властители страны. Бедный юноша Алексис Буланов (Юрий Чурсин) в роскошных интерьерах Гурмыжской (Наталья Тенякова) стремительно обучался телодвижениям высокого полета.
С упорством и завороженностью Серебренников продолжал изучать заповедное царство плутократов, пронизанное чиновничьей паутиной и тленом анонимного цинизма, с его виртуозной системой растления. Через тыняновского "Подпоручика Киже" к "Околоноля" и "Отморозкам" Серебренников исследовал мир изощренных манипуляций, порождающих в обществе цинизм и агрессию, мир, знакомый как программа новостей и пугающий своим почти инфернальным злом.
Начало "Обыкновенной истории" в Гоголь-центре завораживает. Два мальчика, точно герои прилепинских "Отморозков", наяривают на гитарах песню романтического юношеского протеста. "Россия, дыши" - скандирует парень с гитарой, отбрасывая волосы со лба. Мать (Светлана Брагарник), провожая мальчика, оплакивает его как деревенская баба. И трудно будет узнать ее, когда по ходу действия она превратится в мать Наденьки Любецкой, опустошенную и съеденную городом-молохом брюнетку. Зловещая буква М - Москва, Метро, Молох - встретит мальчика в столице, куда перенес действие романа Гончарова автор спектакля Кирилл Серебренников. Метаморфозы ждут здесь всех, сопровождаемые пением "Пяти коротких откровений" Александра Маноцкова на слова Иоанна Богослова, чей мучительный монотонный слово-звук будет сопровождать всю эту мистерию о мытарствах.
Деревенский дружок станет мусорщиком (или Князем-вурдалаком), деревенская возлюбленная Лиза - матерью троих детей, торгующей ворованными на кладбище цветами... Но главная метаморфоза ждет, конечно, самого Сашу. Филипп Авдеев играет его с документальной точностью, заслуживающей специального социологического исследования. Отчего-то вспоминается первый спектакль Кирилла Серебренникова в Москве, давший начало целой эпохе новейшего российского театра. Только герой "Пластилина" никуда не уехал, сохранив бунтарское правдолюбие в своей жуткой, темной провинции.
У Саши Адуева не было шанса сохранить инфантильный провинциальный идеализм. Его дядя, сыгранный бизнесменом Алексеем Аграновичем (и в этом главный аттракцион спектакля), мрачноватый и харизматичный создатель крупной компании, поставляет столице свет, не электричество, а именно художество вроде того, что ослепляет в этом году заезжих провинциалов на московских улицах. Его спокойная, холодная и циничная интонация, его прозрачный взгляд сквозь стену создают особую атмосферу подлинности.
"Я где-то его уже видел", - может сказать каждый зритель Гоголь-центра об Алексее Аграновиче. Его герой плоть от плоти стильной, крутой московской элиты, мастер настоящего шика, не плебей и не жлоб - завсегдатай ресторанов The Most, носитель того, что нужно. Это он задает мальчику неотложные и безжалостные вопросы о смысле жизни бездельника, о способности к труду и подлости, о реальной оценке своих талантов. За ним стоит такое знание предмета, что хочется удавиться. Но зато и посочувствовать ему удается. Особенно когда в финале, освещенный тремя большими "О", сидя у гроба своей возлюбленной, он оказывается полным банкротом. И вовсе не сочувствуешь его племяннику, чье страшное преображение пугает. Редко приходится видеть, чтобы лицо актера претерпевало такую трансформацию. Злобное, дикое лицо азиата, почти Шарикова, тупое и бессмысленное - лицо Саши Адуева - оказалось принадлежащим новому хозяину жизни. И фиаско дядюшки становится еще страшней. Мир - это череда событий, ведущий к ужасающей энтропии. Зло непреодолимо, каждое поколение приводит себе на смену еще худшее.
Пафос Серебренникова сравним с пафосом Иоанна Богослова. Только навстречу ему не летят ангелы Апокалипсиса, не дарят надежду на воскрешение.