Было непонятно, что кинематограф может приносить прибыль. Поэтому на первый в истории киносеанс зрителей пригласили бесплатно.
Было непонятно, что кинематограф создает свой собственный, отдельный, ни на какой другой не похожий мир, а не просто фиксирует жизнь, подобно глазку фотоаппарата. Поэтому первый в истории фильм назывался "Выход рабочих с фабрики" и рассказывал, как это ни покажется парадоксально современному зрителю, ровно про то, как рабочие выходят с фабрики. (Если бы сегодня вдруг вышел фильм с таким названием, он рассказывал бы о чем угодно, только не о тружениках, выходящих с фабрики.)
Ровно сто двадцать лет назад - 22 марта 1895 года - братья Люмьер впервые пригласили желающих поглядеть на белой простыне экрана движущиеся картинки про то, как с их фабрики выходят люди.
Так родился кинематограф. За сто двадцать лет он давно уже перестал быть просто видом искусства, но неким мистическим образом стал существом живым со своей биографией, болью, радостями и трагедиями, и своими болезнями. Иногда рождается, скажем, итальянский неореализм, и кажется, что кино живо и прекрасно. А бывают периоды, когда он вроде умер, но ведь возрождается всегда, курилка! И в масштабах мира, и в масштабах отдельно взятой страны.
Открытие братьев Люмьер закрыться навсегда не может. Однако временами...
Сегодняшний российский кинематограф представляется мне путником, который бредет по пустыне неясно куда. Иногда он набредает на оазис, и тогда появляются "Остров" или "Легенда N 17". Но снова продолжает путник свой путь по пустыне, а вокруг - миражи, миражи, миражи...
Что такое случилось с изобретением братьев Люмьер в нашей стране? Почему ощущение отдельных оазисов есть, а ясности пути - нет?
Самым рейтинговым жанром на нашем телевидении по-прежнему является старое советское кино. Вот показали не так давно "Москва слезам не верит" - сумасшедшие цифры!
Какую из сегодняшних картин люди бросятся смотреть через тридцать лет? Пофантазируйте сами, дорогие читатели "РГ". За последние десять-пятнадцать лет нашли такие картины? Много? Моя фантазия тормозит.
А что такое случилось? Почему изобретение братьев Люмьер не приносит нам той радости, на которую мы хотели бы рассчитывать? Почему кино миражей вокруг полно, а кино оазисов - чтобы глотнуть чистой воды и задохнуться - на пальцах одной руки сосчитать можно?
Думаю я, думаю про судьбу изобретения братьев Люмьер в нашей стране и понимаю, что есть и достижений много, и проблем. Уже едва ли не четверть века все говорят, например, про проблемы с прокатом, и ничего не меняется. Обидно? Обидно. В этом главная проблема? В этом большая проблема? А главная?
Скажу вещь неожиданную. О которой не говорит практически никто. Скажу про проблему, которую проблемой-то не считают. А она, на мой взгляд, основная, фундаментальная. И кабы решили ее - изобретение французских братьев заиграло бы у нас красками новыми и чудесными.
Впервые я подумал о ней, когда сценарий Петра Тодоровского не получил поддержку государства. "Как же так, - удивился я. - Разве в нашей стране есть кто-то, кто понимает в кино больше, чем покойный великий режиссер, и кто может оценить: хорошо он пишет сценарий или нет?" А потом я понял, в чем проблема: сценарии картин, замыслы оцениваются сами по себе, вне зависимости от того, кто их предлагает. Когда какого-то великого режиссера спросили: "Что важнее в искусстве: "Что сказано или как сказано?", он ответил: "Важно не "что" или "как", важно - "кто".
Неудача таланта интересней, чем блеклая удача бездарности. Мне кажется, что нам надо переориентировать нашу кинополитику, дабы она не забывала про мастеров кинематографа. Но государство, например, должно волновать, почему Марлен Мартынович Хуциев никак не закончит свой фильм про встречу Толстого и Чехова.
Почему не снимает Меньшов - режиссер, не сделавший ни одного неуспешного фильма: у него нет идей или нет возможностей? Государство думает о том, как ему помочь?
Не так давно я разговаривал с Константином Худяковым - мастером кино, который впервые вывел на экран Леонида Филатова, снял "Успех" и еще десятки знаменитых картин. Идей у него куда больше, чем возможностей их реализовать. А кого-нибудь всерьез волнует творческая судьба актера? Слава Богу, что у Владимира Зельдина есть театр, но почему у него нет кино... Примеров подобных можно сотни привести.
Уважительное отношение к старейшинам - это залог успеха любого дела. В театре знаменитый режиссер или актер, как правило, имеет возможность проявить себя, показать свой класс, задать уровень. В кино это - исключения.
Тематический подход к поддержке тех или иных картин тоже, наверное, важен. Но если мы хотим, чтобы у путника в пустыне были правильные ориентиры, мы должны помнить, что у нас, слава Богу, есть мастера, которые задают уровень, которые учат не словами, но делами, искусством своим.
Если государство поможет мастеру - мастер поможет кинематографу. И тогда зритель поблагодарит братьев Люмьер за их открытие.