Однако перемены, которые мы наблюдаем в энергетической политике в последние 5-7 лет, требуют особой оценки с точки зрения будущей энергобезопасности Евразии. В первую очередь необходимо рассмотреть основные тенденции в мировой газовой отрасли.
В ближайшие 20 лет, по оценке экспертов, потребление газа в мире будет расти в среднем на 1,8 процента в год. При этом его роль в мировом энергобалансе будет расти, он выйдет на 2-е место, опередив уголь. Это обусловлено несколькими факторами: транспортной и ценовой доступностью, расширением сферы применения, высокими экологическими характеристиками по сравнению с другими видами топлива. Например, поставленную в Китае задачу снизить интенсивность выбросов СО2 на 40-45 процентов к 2020 году невозможно решить без увеличения доли природного газа в энергобалансе.
Влияние этих факторов существенно изменит географию потребления. Доля Евразии в мировом потреблении энергоресурсов вырастет до 56-58 процентов, при этом доля Европы уменьшится с нынешних 13-16 до 9-11 процентов.
По оценкам экспертов, в перспективе в Европе собственная добыча газа снизится, а импортозависимость увеличится до 300 миллиардов кубометров. При этом имеющиеся альтернативные проекты газоснабжения не способны в среднесрочной перспективе удовлетворить потребности Старого Света. Например, Южный коридор будет запущен только в конце нынешнего десятилетия и на первом этапе обеспечит поставки лишь 10 миллиардов кубов в год, закроет только 2 процента потребностей Европы. Что касается поставок американского СПГ, то в Европе он сможет продаваться по цене около 10 долларов за 1 миллион британских термических единиц (BTU). Это существенно дороже, чем российский сетевой газ.
Россия имеет необходимые мощности, чтобы удовлетворить растущий спрос Европы по абсолютно конкурентоспособным ценам. Как и раньше, мы готовы быть гарантом энергобезопасности Европы и продолжить наше энергетическое сотрудничество на взаимовыгодных условиях.
Вместе с тем сложившийся за несколько десятилетий баланс энергетических отношений России и ЕС сейчас находится в кризисе. Взять хотя бы Третий энергетический пакет, предусматривающий целый ряд ограничений для вертикально интегрированных компаний ТЭК. Среди них разделение бизнеса по добыче и поставке энергоносителей, обязательства по предоставлению доступа к магистральным газопроводам третьим лицам, регулирование тарифов на прокачку газа со стороны госорганов.
В развитии Третьего пакета мы видим попытки демонтажа института долгосрочных контрактов и сложившейся системы ценообразования, включая такие элементы, как "нефтяная привязка" и принцип "бери или плати". Среди последних инициатив Евросоюза откровенно антирыночные предложения о создании странами-потребителями института Единого закупщика газа и о согласовании покупателями контрактов на покупку газа с Еврокомиссией. Наконец, следует отметить линию на искусственное, на наш взгляд, вытеснение газа из энергобаланса Европы за счет экологически "грязного" угля и возобновляемых источников энергии, требующих для своего развития многомиллиардных субсидий.
Желание ЕС перестроить сложившуюся архитектуру отношений с традиционными поставщиками энергоносителей привело к появлению ряда нерешенных вопросов в газовой сфере. Изрядно пошатнув прежнюю систему энергобезопасности, базировавшуюся на учете взаимных интересов поставщиков и потребителей, власти Евросоюза не создали взамен четких и всеобъемлющих правил игры, учитывающих особенности функционирования энергосектора и долгосрочный характер инвестиционной деятельности.
По сути, произошел перекос сложившегося на протяжении 50 лет баланса интересов в сторону потребителя и перенос значительной части рисков на поставщиков. Но без возможности окупить свои расходы и оказывать реальное влияние на управление трубопроводной системой поставщики газа лишаются стимулов вкладывать многомиллиардные инвестиции в развитие необходимой Евросоюзу транспортной инфраструктуры и поддержание избыточных мощностей добычи.
Как следствие, мы не увидели за последние годы ни одного успешно реализованного нового крупного инфраструктурного энергопроекта общеевропейского масштаба. Более того, европейская энергетика столкнулась со стагнацией газовой генерации, ростом стоимости электроэнергии для конечных потребителей и, соответственно, снижением конкурентоспособности по сравнению с другими регионами мира.
Также следует отметить существенно возросшую за последние годы роль политики в энергетической сфере. Наиболее ярким примером здесь, по-видимому, могут служить санкции, введенные в отношении некоторых российских компаний ТЭК. А как следует относиться к активным попыткам любой ценой снизить зависимость Европы от российского газа, даже если это экономически неоправданно и практически трудноосуществимо? Недоумение вызывает и отсутствие упоминания России в качестве стратегического поставщика энергоносителей в Европу в обсуждаемой сейчас в ЕС концепции Единого энергетического союза.
Еще раз подчеркну: мы вступаем в новый период энергетического развития Евразии. На повестке дня стоит вопрос нового баланса интересов производителей и потребителей, обеспечивающего справедливое распределение рисков и устойчивость долгосрочных инвестиционных процессов. Главная задача здесь создать такую картину экономических и энергетических стратегий развития разных стран, чтобы они не становились неприемлемыми для других участников рынков. В противном случае энергетика, представляющая собой величайшую ценность для населения планеты, может стать лишь источником "раздоров".
Для решения этой задачи предлагаю: максимально деполитизировать сферу энергетического сотрудничества; выработать совместное видение долгосрочного развития энергетики всей Евразии; создать механизм согласования энергетических политик стран континента.
Россия как крупнейший игрок на мировом энергетическом рынке, находящийся в экономико-географическом центре Евразийского континента, готова внести в решение этих задач свой вклад.