Ельцина привычно называют "противоречивой фигурой". Хотя в истории России, кажется, нет ни одного политического деятеля, который бы не был противоречив. Ни абсолютный ангел, ни абсолютный бес политиками в России быть не могут - страна такая.
Я не хочу участвовать в спорах о роли личности Ельцина в истории нашей страны. Сам факт того, что на открытие приехали первые лица страны, свидетельствует о том, что роль эта была выдающейся и позитивной. Если кто хочет спорить о нем - пожалуйста. Известно ведь, что Россия - это страна с непредсказуемым прошлым.
Я - о личном. Для меня Ельцин - политик, благодаря которому (вспоминая классика) мне стало ясно, что я - не тварь дрожащая, а право имею. Великан российской политики. Конечно, он вел себя по-разному, но понятно. Для меня он всегда был абсолютно живым человеком, это не могло не подкупать. Августовские дни 1991-го я провел в Белом доме. Редакция газеты "Россия", где я тогда работал, находилась в этом здании. Было ощущение войны. Тогда у меня не возникало вопросов, с кем и за что я воюю...
Я - о личном. О том, о чем я никогда не рассказывал, но что стало для меня очень важным фактом моей жизни. И чем больше проходит времени с тех бесед с Борисом Николаевичем, тем отчетливей для меня становится, сколь они были важны.
Незадолго до кончины Ельцин выбрал меня, как человека, которому он в присутствии телекамеры будет рассказывать свою жизнь. Это наше интервью никогда не было показано целиком, фрагменты его были использованы в документальной картине о Борисе Николаевиче, которая вышла в дни его юбилея.
Нашу беседу, понятно, я не буду пересказывать - надеюсь, что все-таки эта многочасовая работа выйдет в эфир. Но когда я видел репортажи об открытии музея, вспомнилось, как это все было.
Мы - редактор Лариса Усова, режиссер Иван Щеголев, все участники группы - волновались перед первой встречей. Мы прекрасно понимали, что едем записывать вовсе не рядовое интервью.
Суровая, но вежливая охрана при въезде на территорию дома, в котором жил первый Президент России. Огромный дом. Сразу за порогом на стене - картина: собаки травят зайца. Сначала меня поразило, почему именно такая картина висит при входе в дом Ельцина, а потом я понял: просто огромную картину было некуда повесить, повесили сюда.
Съемки начинались в 10 утра. Нас предупредили: Борис Николаевич никогда не опаздывает.
Каждый раз до и после съемок Наина Иосифовна поила всю группу чаем и кормила плюшками, которые пекла сама! Плюшки были очень вкусные, правда. Мне не раз приходилось встречаться с супругой первого президента, и меня всегда поражало, насколько это доброжелательный, теплый человек. Те, кто видел ее хоть раз в жизни, подтвердят, что это не просто вежливые слова.
Когда она приходила в кабинет, где группа готовилась к съемкам, атмосфера теплела сама по себе, наша нервозность растворялась в ее улыбке.
Во время одной из бесед я попросил у Бориса Николаевича: "Посоветуйте молодым людям: что нужно делать, чтобы жить со своей супругой столь долго?"
Ельцин ответил не задумываясь: "Головой поменьше вертеть. На женщин не заглядываться. Вот и вся тайна".
Кабинет. На стенах, на столе - фотографии Ельцина с великим мира сего. Кажется, что он встречался со всеми знаменитыми людьми ушедшего века.
В 9.55 камеры были направлены на то место, где должны были сидеть мы с Борисом Николаевичем. В 9.58 на лифте спускался Ельцин. Со всеми участниками съемочной группы здоровался за руку и садился в кресло - работать. Он умел ценить время свое и чужое.
Замечательный психолог, доктор наук, профессор Артур Петровский считал, что харизма - это ниспосланная человеку благодать. Этой благодати было у Ельцина с избытком.
За свою жизнь я взял интервью у огромного количества людей, в том числе и у очень знаменитых. Более харизматичной фигуры встретить не довелось.
Ельцин вел себя со всеми абсолютно доброжелательно и спокойно. Рассказывал, как мне показалось, предельно откровенно, касался ли разговор его любви с Наиной Иосифовной или отношений с Горбачевым. Передо мной был пожилой, очень подвижный, остроумный и абсолютно живой человек.
И тем не менее все участники съемочной группы ощущали, что перед нами - историческая личность. Ельцин заполнял собой все пространство. При нем нельзя было громко разговаривать. С ним хоть и трудно, но можно было спорить, однако его нельзя было не слышать. С ним невозможно было быть невнимательным или неуважительным. Не потому, что он требовал внимания или уважения. А просто нельзя - и все.
Помню, во время съемок звукорежиссер понял, что идет брак по звуку. Надо было остановить съемку и поменять Ельцину "петличку". Никто не решался сказать "Стоп!" Наконец, это сделал режиссер Ваня Щеголев. Ельцин отреагировал абсолютно спокойно - как на рабочий момент. Съемка продолжилась.
Борис Николаевич не успел мне рассказать обо всей своей жизни. Но я счастлив, что где-то в архивах есть личное телесвидетельство Бориса Николаевича о его жизни.
И я очень хочу посмотреть на его музей в Екатеринбурге. Ведь глядя на экспонаты музея, мы наверняка многое вспомним.
Такой уж это был человек. Великий и противоречивый. Как и положено великану.
Борис Ельцин