В роли машины времени - рекламные плакаты и фотографии магазинов, очередей и покупателей, старенькие "ботильоны" с меховой опушкой и галоши, инсталляции с обстановкой "квартиры мечты", своей, отдельной, ставшей хотя бы возможной в 1960-е, "вареные" джинсы из коллекции Петлюры и записи "Битлз" - "на ребрах", то бишь подпольные "диски", сделанные на рентгеновских снимках. Но это было еще до массового пришествия магнитофонов...
А в качестве прозрачного намека на теневую сторону общества победившего социализма (уже "с человеческим лицом") - фильмы: от "Берегись автомобиля" до предшественника нынешних детективных сериалов "Следствие ведут знатоки". В "Следствии..." хапуги и рвачи, из тех, что "кое-где у нас порой честно жить не хочет", оказывались расхитителями народной собственности или, того круче, "валютчиками нэповских времен". Словом, детьми не романтика лейтенанта Шмидта, а прагматика "гражданина Корейко". К слову, "валютчик" - звучало как приговор. Отнюдь без метафор. Во всяком случае проходившие в 1961-м по "делу Рокотова" Ян Рокотов, Владислав Файбишенко, Дмитрий Яковлев были приговорены к высшей мере. По оценкам следователей, у Рокотова было изъято ценностей на полтора миллиона долларов. Их дело пересматривалось несколько раз - под прямым давлением руководителей страны, каждый раз в сторону ужесточения. Более того, под него переделывался закон. В результате все трое были расстреляны - после показательного процесса.
Огромное богатство сюжетов, на которые так щедра выставка "Отоваренная мечта", впечатляет загадочным противоречием. С одной стороны, государство явно с подозрением относилось к гражданам, которые скорее неправдами, чем правдами, дорывались до запретного "рога изобилия", и как минимум клеймило их мещанами, хапугами, стилягами или низкопоклонниками перед Западом. Да и общественность всегда была начеку. Как говорила управдомша, сыгранная Нонной Мордюковой в "Бриллиантовой руке", "советские люди на такси не ездят". С другой стороны, общество тотального дефицита кажется ни о чем так не мечтало, как выглядеть респектабельным обществом изобилия. Именно об этом буквально кричит реклама, объявляющая, что "всем попробовать пора бы, как вкусны и нежны крабы" (1938), призывающая требовать всюду "куриный бульон в кубиках" (1938), позже убеждающая в пользе "диетического какао в брикетах", соуса майонез ("банки принимаются магазинами обратно") или капроновых чулок (1952), вопрошающая требовательно: "Купили ль Вы сыночку иль дочурке / В подарок шоколадные фигурки?" (1950).
Я спросила одного 65-летнего знакомого, о чем он мечтал в детстве. Ожидая услышать в ответ, что, дескать, как раз мечтал о шоколадных зайчиках, птичках, рыбках. Он неуверенно пожал плечами. Я упорствовала: что-то же вы хотели в детстве? Ну, из еды хотя бы? Он явно не хотел отвечать. Потом сказал: "Когда старший брат в институт поступил и приехал на каникулы, мама купила белый хлеб, порезала его и намазывала маслом. Я рядом вертелся. Конечно, хотелось кусочка. Мама сказала: "Это брату. Ты пока не студент..." Его мама после смерти мужа-фронтовика одна растила троих сыновей. На дворе был конец 1950-х. Я тупо поинтересовалась: а что было из лакомств? Ответ был - баранки, их мамин брат привозил, когда из Москвы приезжал.
Можно долго рассуждать о том, как менялся стиль рекламы, наблюдать, как плакатах вместо румяной крепкой бабы в ярком платке, задорно и кокетливо приглядывающейся к "обновке" - резиновым калошам с маркой "Треугольник", появился утонченный плоский профиль красавицы в японском духе на фоне красного мака, склонившейся над коробочкой пудры с таким же маком и кисточкой и такого же цвета губной помадой. А ее в свою очередь сменил образ уверенной дамочки в шляпке от южного солнца, поглощающей мороженое и не думающей о фигуре. Я просто пытаюсь представить, что ощущали те, для кого пряник был роскошью, не говоря об отдыхе на море, глядя на рекламу с видениями иных изобильных миров? Те, кто не мог накормить детей белым хлебом?
Фотографии дают возможность представить это. Например, на снимке, встретив взгляд в упор худенькой женщины в вязаной шапочке, которая идет с сыном, "отоварившись". В руках у сына - бидон, авоська с кефиром и банками, под мышкой - две буханки хлеба. Женщина бережно прижимает к себе пакет с десятком яиц. Это снимок 1985 года, сделанный Владимиром Соколаевым в Новокузнецке. Так вот, в глазах той женщины - печальный укор фотографу, который снимает ее в момент, нет, не "добычи", а после того самого распределения, которое делало людей зависимыми не от труда, а от "выдачи" товара - отоваривания карточек, талонов и прочей замены денег.
Очень хорошая получилась выставка.