"Я несколько раз подряд произнес вслух название этого городка: Вязники... Вязники... Вязники..." - так начинается рассказ Владимира Солоухина "Свидание в Вязниках", зацепивший нам этот город в общую долгую культурную память.
Из Вязников в редакцию "РГ" пришло письмо. Вот уже 10 лет в России 4 ноября празднуют День примирения и согласия, писал вязниковский краевед Владимир Цыплев, - и все в столице. А у нас в Вязниках почти в забвении висит самый старый в России образ Казанской. Есть официальное заключение 1624 года о том, что икона чудотворная. Наши земли принадлежали боярину Кошке, предку царского рода. И цари город жаловали - и личными визитами на богомолье, и льняными производствами, и строительством храмов. А еще наш город дал самое большое количество Героев - Советского Союза и России. Мы пытаемся воссоздать разрушенный в советское время Казанский собор на главной площади города. Так почему нас выронили из Золотого кольца - главного туристического маршрута страны? У нас тут Мстера, древний город Ярополч, вязниковский венец, найдена печать Ратибора. Академические московские историки готовы подтвердить наше историческое и культурное достоинство. Не хотите следующее 4 ноября отпраздновать у нас в Вязниках?
Сегодня редко кто верит в величие провинции. Сюжет панфиловской "Темы", когда столичный литературный хлыщ попадает в городок вроде Вязников и находит там настоящие красоту, талант, вкус и людей намного выше себя, кажется почти фантастикой. В XX веке мы стали страной, где лучшее собирается в столицах и больших городах. Последние великие люди попадали в провинциальные города либо по высылке, либо прячась от террора.
Недалеко от Вязников преподавал в школе освободившийся из лагерей Солженицын. Писал здесь "В круге первом". Здесь же нашел сюжет и героев "Матренина двора". " Девочкой я видела его в книжном магазине, - рассказывает недавно награжденная краеведческой премией кандидат технических наук Вера Константиновна Иванова. - Мой отец приглядывал за ним как офицер МГБ. Вчерашний фронтовик, он подолгу разговаривал с писателем и препятствий не чинил. Получил потом по почте "В круге первом" с дарственной надписью. И - разжалование из МГБ.
Возле разрушенного городского кремля, в двухэтажном особняке, на двери которого до сих пор висит дореволюционная табличка "Николай Константинович Удольскiй", нашла хлеб и приют московская актриса и муза поэта Николая Гумилева Ольга Высотская с их сыном Орестом. После игры в постановках опасно модных Евреинова и Мейерхольда она предпочла вести драмкружок в местном Доме учителя.
Из-за жены-итальянки бежал из Москвы в Вязники краевед Лев Аносов, среди краеведов - местный Леонардо да Винчи. Стиль письма - как будто Лихачева читаешь.
В ослабевшей на угрозы второй половине XX века в Вязники любила приезжать Галина Вишневская (к другу семьи, писателю Михаилу Ардову). "Брала в музее список адресов и шла покупать старинную мебель. Почти вся ее коллекция собрана у нас", - рассказывает Владимир Цыплев. В начале XX века в городе жили фабриканты, уже миновавшие стадию "нувориши" и отточившие художественный вкус. От них остались любовные истории ("жена Демидова ушла к адвокату Плевако"), дома в стиле "модерн", картины поздних передвижников и ранних импрессионистов и множество старинных подлинных вещей. И все. Остальные знаменитости чаще навсегда уезжали из Вязников, чем приезжали сюда, как отец Константина Эрнста, например, ставший биологом-академиком.
Но провинция с разлетевшимися "великими" хоть и не величественна, но человечна, простодушна, надежна. Какой журналист не имеет памяти о провинциальных интеллигентах? У меня она точно есть - о литературной девушке Ульяне из костромского Галича, о деревенском поэте Сереже Потехине, написавшем "Вырос в поле глупенький/ Василек голубенький/ Не понять ему никак/ Почему же он сорняк?". Вот на этот вопрос "Почему для вас мы сорняк?" и ждет от нас ответа российская провинция.
Ну ясно почему, - думала я, стуча зубами от холода в местном "люксе". Гостиница была из почти не встречающихся по незамысловатости сервиса. А хозяева гордились - в номерах же душ, туалет, чайник.
Там, где гостиницы на грани вечной мерзлоты, ждешь увидеть мэра с золотыми шариковыми ручками. Однако квартира теперешнего мэра - на втором деревянном этаже небольшого старого двухэтажного дома - выглядит архискромно - зеленая краска облезла с досок. Но предчувствия не подвели: не так давно посадили предыдущего мэра Вязников - за взятку в 6 миллионов рублей. Не народный гнев, обычная противокоррупционная операция. Приехали из Владимира, дождались окончания заседания, вошли, надели наручники. Теперь работает в библиотеке и поет в хоре колонии. Слишком гуманно? Ну так ему 70.
Новый мэр - Игорь Зинин - невысокого чина военный, а потом специалист по ЖКХ. " Мы - родина героев и талантов. Мы - намоленный город, у нас много святынь. У нас невероятной красоты природа для столичного туриста", - так выглядит "визитная карточка" города в его устах.
Все так, но в единственной муниципальной гостинице зуб на зуб не попадает.
Бюджет Вязников дотационный - вся Владимирская область дотационная.
" Но вы же понимаете, что это не дармоедство?" - говорит мне депутат Александр Мошнов. - Налогооблагаемая база в городе есть. Есть инвестиции вплоть до международных ( фирма "Нестле" делает здесь свои бульонные кубики) - просто большинство налогов уходят в центр, чтобы вернуться в урезанном виде и с твердой пометкой о нужном употреблении. Не будь этих уходов "вверх", город бы сам себя кормил и развивал. Но лучше ли было бы все оставить в ведомстве местных властей - с учетом опыта бывшего мэра, теперешнего библиотекаря и хориста в колонии?
Оспаривать налоговые механизмы и бюджет - не вязниковского масштаба вопросы - речь здесь лишь о том, как его наполнить. А главный наполнитель всегда производитель. Поэтому договорившись быть в 11 у мэра, в 8 утра уже была на швейной фабрике.
На Вязниковской трикотажной швейной фабрике как раз начали шить весеннюю коллекцию для фирмы Glance - сетевого дизайнерского магазина Москвы. Всеми забытые Вязники обшивают дизайнерские магазины Москвы?! Елена Репкина, выпускница Текстильной академии, хозяйка фабрики, недавно унаследовала ее от заболевшего отца, по общему мнению, спасителя производства. Позади у фабрики значительная модернизация - станки, купленные в Италии, Турции, Китае. Впереди - стратегическая революция - они хотят создать собственную марку. ВТФ - Вязниковская трикотажная фабрика. "Кто же в Москве купит?" - сомневаюсь. В магазинах Glance на вопрос, где шьете, никто не отвечает, что в Вязниках. "А мы "импортными" буквами нарисуем вензель - VTF, - улыбается Елена. - Будет смотреться как Ив Сен Лоран. Вы купите - мы хорошо шьем".
Вязниковцы уже годами просят фабрику открыть магазин приличной одежды "для женщин русских размеров ( 48-56)". Елена мечтает одеть женщин русских размеров и в Вязниках, и в России. Показывает угол, где будет магазин - первый шаг к марке. Марка - это серьезно. Это "лев прыгнул", и нельзя ударить в грязь лицом. А пока лев готовится к прыжку, Елена жалуется. Главная проблема на фабрике - хорошие швеи. Зарплаты у них - модернизированных - пониже средней швейной по городу, потому что вокруг... "полно подпольных производств". " У нас же город текстильщиков, куча старого оборудования, никаких налогов, и поэтому выше зарплата. Все знают, - и отчаянно добавляет. - И живут откатами с подполья".
Потрепанная, но обновленная старая советская фабрика - знакомый тип производства. Но я никак не ожидала, что увижу в городе хайтек. Компания "Кронт-М", московская фирма, организованная учеными-изобретателями, авторами нескольких патентов, почти перенесла производство медтехники из Подмосковья в Вязники. Собирает здесь приборы для обеззараживания воздуха, контейнеры для медицинских инструментов. Инвестиции, инновации... "Они бы все уехали в Москву, - говорит мне вязниковский директор фабрики Марина Борухсон. - А из-за нас остались в Вязниках. У нас зарплата выше, чем в среднем по городу". Но и повышенная, она остается удобной для производителя. В Химках, где у "Медтехники" долго размещалось основное производство, рабочим пришлось бы платить в разы больше.
Вязники да и вообще вся более-менее индустриализированная российская провинция - это что-то вроде нашего внутреннего Китая - место, где выгодно шить, лить, прясть - из-за дешевизны труда. Так, может, у нас и хваленые китайские темпы начнутся? "Начнутся, - уверен мой экономический Вергилий, депутат Александр Мошнов. - Капитализм-то в России пока молодой". Почти нежно говорит он, бывший секретарь горкома партии, о детском возрасте российского капитализма. Секретарем он, правда, был в перестройку. И теперь, когда его дело - магазин, автосервис - спонсирует книги местных краеведов, учреждает премии, планирует издательство, наверное, единственной в России краеведческой газеты. Когда умер последний из культурных могикан Вязников, краевед Лев Аносов, на своем джипе перевозил его библиотеку. Себе взял философскую часть. Есть у него и худсалон - пейзажи Игоря Юдина, акварели Бориса Вифлеемского, иконы - очень хороший вкус. "Откуда он такой?"- спрашиваю у краеведа Цыплева. " Оттуда. Из перестройки. Нерастраченная лидерская харизма. И жена глубоко верующая, поэтому никакого чванства. Погрузил книги Аносова и повез ко мне".
История словно зажала Вязники между старой советской изношенностью, все опрокинувшими 90-ми ( "У нас дети в Мстере теряли в школе сознание от голода") и сегодняшним слишком молодым капитализмом. И часть местной публики стала догадываться, что сама по себе эта зажатость не разомкнется. Надо что-то делать. Сегодня Вязники ищут, как обратить на себя внимание "большого мира". Стараются, чтобы город "прозвучал", стал интересным инвесторам, гостям. В том, что власть на эту тему крутится, новости нет. Но вот чтобы "общество" радело об апгрейде, пыталось изобрести свои проекты прорыва в модерн и благополучие - редкое пока в России явление.
Когда-то прославляющий город фатьяновский песенный фестиваль теперь звучит не громко. И что же такое есть в Вязниках, что приедут и снимут все столичные телеканалы? Про 26 Героев Советского Союза и России - нет, не снимут. Проста геройская загадка: в Вязниках до войны были отменные аэроклуб, а потом школа пилотов. Так что герои есть, а фишки нет. Краевед Владимир Цыплев что только не предпринимал, чтобы фишку создать. Например, нашел деревню, где родился Штирлиц. Вычитал, что легендарный майор Исаев из-под Гороховца, облазил карту и отыскал одну деревню Исаево - в Вязниковском районе. С иконописцем из Мстеры, народным художником Владиславом Некосовым набросали эскиз памятника Штирлицу и забросили новость на ТВ. 6 (!) центральных телеканалов сняли и показали об этом сюжет. Ну и - все. Денег на памятник никто, разумеется, не дал.
Мне они - столичная же журналистка - предложили на выбор - посмотреть на родину Штирлица или заехать в храм, где прошло ошибочное венчание из пушкинской "Метели". Я выбрала второе. Одновременно с нами в село Успенский Погост с потрясающим, но разрушенным храмом подъехал молодой компьютерщик Андрей Малышев, купивший дачу в деревне неподалеку. Долго, под настоящую метель, он рассказывал о живших здесь помещиках Корсаковых, их встречах с Пушкиным и обо всем, что прочитал на эту тему в Интернете. И выдвинул гипотезу, что именно они подсказали ему сюжет "Метели". У краеведа Цыплева из этого родилась идея организации сюда туристического маршрута из Москвы. Дело за малым - серьезными литературоведческими доказательствами гипотезы.
Обнаружив в моей реакции большой критический настрой к самодеятельному литературоведению и поискам родины Штирлица, сникшие хозяева повезли меня на вязниковский венец ( высокий, плоский берег Клязьмы с главной смотровой площадкой города. - Прим. авт.). И какой же это был аргумент в пользу драгоценности этих мест! Я словно оказалась в долгом кадре снимаемого Тарковским или Сокуровым фильма - с туманом, обрывами, рекою внизу. Чтобы написать книгу про средневековую Русь или снять великий фильм, езжайте в Вязники. Не надо стоять на ушах экзотической рекламы. Великое в провинции является просто , как вязниковский венец. Крепостные валы города XII века, запасники краеведческого музея, единственная сохранившаяся в мире паровая машина Джеймса Уатта, дом фабриканта Сенькова, купленный модным московским галеристом и реставрируемый им (тоже шанс возрождения, между прочим) - вот что интересно.
Вязниковское общество хочет создать в Москве клуб вязниковцев. Позвать Константина Эрнста, крутых бизнесменов, чиновников. Мы много сейчас говорим об авторском праве. Его действительно не хватает авторам - настоящего, вошедшего в привычку, жаловался принимавший нас в Мстере народный художник РФ Владислав Некосов. Но "авторского права" не хватает не только людям, но и местам. И вот Вязники заявляют свои авторские права. "Муромская дорожка" - у нас. Вот эта улочка и есть она. "Зеленый шум" - наш, у нас так называли стук колотушек, отпугивающих птиц от вишен. Вязниковская вишня - почти черная, без кислинки - наша. Мстера с лаковыми миниатюрами- наша. Заплатите за использование. Вниманием, уважением, любовью - заплатите. Деньги потом - после внимания и интереса.
Они надеются, что клуб вязниковцев поможет воссоздать Казанский собор, отреставрировать старинные дома. Что найдется инвестор на строительство в городе хорошей гостиницы. "Мечты", - по привычке думала я. Но разве каждому вот такому маленькому городу сегодня не нужен клуб друзей в столице? Не престижно дружить с Вязниками? Но престижно же благо творить - показывать спектакли для слепоглухих, усыновлять детей-даунов. Престиж благотворения - главная граница, отделяющая нас от варварства.
Другой вязниковский проект-надежда связан с простой и загадочной народной жаждой.Сегодня локомотивом развития сел и маленьких городов становятся святыни. Паломников-посетителей в таких местах часто больше, чем в привычном районном музее. Тульская область уже ставит паломнические поездки к святыням в планы развития региона. Вязниковцы - с положенным тактом и щепетильностью - тоже хотят это сделать. Первая Казанская икона и та, с которой шло ополчение Минина и Пожарского, не сохранились. Самая старая из известных в России - и чудотворная - в Вязниках! Не хотите приехать, помолиться? Тем более паломники не так, как туристы, требовательны к быту.
В Крестовоздвиженский храм меня привезли поздним вечером. Тихая лампада освещала темный - за ризою - образ. Постоять одной. Приглушить дурную дерзость желания удостовериться "А вправду чудотворный?". Помолиться - коротко, почти на бегу, сопровождающие ждут - чтобы обезножевшая мама встала на ноги. Настоятель храма отец Владимир - священник во втором поколении ( отец - боевой офицер, два ордена Славы) рассказывает о книге чудес, о 200 собранных четыре века назад свидетельствах. И добавляет совсем новые. "Тут у нас женщина парторгом работала, и у нее заболел отец... Над нею смеялись: то партсобрание, то Богу молишься. А она говорила: мне все равно, у меня отец выздоровел". Слушаю его под усталые мысли о неподъемности таких мест.
Возвращаюсь домой, набираю самый привычный на свете номер телефона. Мама поднялась и пошла.