Несмотря на кризис, для российской угольной промышленности 2015 год стал годом новых рекордов: добыча составила 371,7 миллиона тонн, а экспорт достиг 151,4 (по данным ФТС - 152,66 - ред.). Структура поставок осталась прежней - почти половина нашего угля уходит на экспорт, а значит, зависимость российской угольной промышленности от конъюнктуры внешних рынков продолжает оставаться критической.
Именно мировой рынок угля в конце 1990-х - начале 2000-х стал "палочкой-выручалочкой" для российской угольной промышленности: в условиях стагнации внутреннего спроса на уголь именно поставки за рубеж стали драйвером роста для отечественных угледобывающих предприятий. Тем более что государство, как могло, помогало нашим угольщикам, в первую очередь тарифной политикой на железнодорожном транспорте.
Расстояние, которое необходимо преодолеть углю по железной дороге от станций отправления в нашей "угольной житнице" - Кузбассе - до портов и погранпереходов на границе составляет в среднем 4000-5000 км. Для сравнения: конкуренты на мировом рынке угля в подавляющем большинстве имеют дело с куда меньшими величинами - 300-400 км. Географическое положение по умолчанию делает нашу угледобычу менее конкурентоспособной по сравнению с другими экспортерами.
Другое дело себестоимость добычи, которая долгое время оставалась одной из самых низких в мире, не в последнюю очередь, благодаря проведенной в 1990-е годы реструктуризации угольной промышленности, когда были закрыты множество нерентабельных шахт и разрезов. Этот резерв постепенно исчерпывался: росли зарплаты шахтеров, закупалась новая, преимущественно импортная, техника, строились новые и расширялись старые угледобывающие предприятия, росли опережающими темпами цены на электроэнергию и услуги, появившиеся в ходе реформы РЖД, частных операторов железнодорожных вагонов. Неудивительно, что девальвационный эффект серьезно стимулирует российских угольщиков к дальнейшему наращиванию экспорта.
Если в 2010-2014 годах стоимость экспортируемого угля в рублях плавно снижалась, следуя за ценами в долларах, то с середины 2014 года их дороги разошлись. Долларовые цены продолжили интенсивное снижение, а цены в рублях, пересчитанные по курсу ЦБ, наоборот, рванули вверх из-за девальвации. Казалось бы, у угольщиков все хорошо, особенно на фоне обрабатывающей промышленности. Наша ситуация вроде бы не такая удручающая: мы достаточно конкурентоспособны, в первую очередь по качеству и себестоимости добычи угля. Проблема в том, что мы не управляем внешним спросом на уголь. Наша промышленность только реагирует на изменение внешней конъюнктуры: спрос растет и строятся новые, принадлежащие угольным компаниям, портовые мощности, закупается вагонный парк. Но что делать, если спрос перестанет расти или начнет падать? К такому развитию событий мы не готовы. К сожалению, многое указывает на то, что готовиться надо.
Мировой рынок угля поистине глобален, но можно выделить два ключевых региональных рынка, значение которых для глобальной торговли углем трудно переоценить: рынок стран Европы и рынок стран Азиатско-Тихокеанского региона (АТР). Львиная доля мирового импорта приходится на эти два, сильно различающихся рынка: старый и стабильный европейский рынок и динамично развивающийся на протяжении последних 20 лет рынок АТР, где главенствующую роль сегодня играет Китай.
Последний является не только крупнейшим импортером угля в мире, но и крупнейшим его производителем: по объему добычи Китай опережает Россию примерно в 10-11 раз, а объем китайского импорта почти в два раза превосходит объем российского экспорта. Именно замедление роста в Китае таит огромную опасность для нашей угольной отрасли. Если растущая двухзначными темпами экономика нуждается в угле и вполне может себе его импортировать, то этого однозначно нельзя сказать о "выкинувшей тормозной парашют экономике".
В странах Европы, где на протяжении 2010-2015 годов наблюдался "угольный ренессанс", а газовые электростанции останавливались и даже выводились из эксплуатации, наш угольный экспорт ждут сложные времена. Предложение газа растет, цены падают, а против ужесточения экологических требований, выражающихся в модернизации системы торговли квотами на выбросы CO2, углю противопоставить нечего. Одним словом, спасение угольной промышленности только в развитии внутреннего рынка угля.